— Эллия все равно не выйдет замуж без твоего приказа, — упрямо сказал Адриан.

— Не выйдет, да. Но нам не стоит рисковать. На баронессу начнется настоящая охота, и многое может пойти не так. Кто-то может соблазнить ее сразу после замужества, или же она может решить попросить развода после двух детей. Связь с источником настолько сильна… жрецы считают, что третий и четвертый ее ребенок также могут быть хранителями. Мы не можем рисковать.

Адриан Лойт сильно нахмурился — ему не нравилось, что его лучший друг отзывался об этой женщине, словно ее единственная ценность была в том, чтобы рожать детей.

— Что ты предлагаешь? — наконец спросил он. — Я пытался за ней “ухаживать” в момент расследования. Миледи Торнхар — самая непробиваемая из всех, с кем я пробовал этот метод. Очень вежливая, но в глазах ни капли интереса.

— Хм… Заметил ли ты еще что-нибудь, за что можно уцепиться?

Король не желал зла баронессе Торнхар, но он не мог позволить, чтобы что-то пошло не так. Безопасность и процветание Валледа были превыше всего.

— Знаешь… У нее нет друзей. Вообще. Она отдавала всю себя своей семье, которые ни во что не ставили, — ответил граф, вспоминая грязное расследование.

— Хорошо… Раз ты не можешь влюбить ее в себя, тогда стань ее лучшим другом. Общайся с ней каждый день. Найди общие интересы. Докладывай мне о каждом ее шаге, о каждом мужчине, которым она заинтересуется. Неподходящих будем отсылать. Как только ей приглянется подходящий, одобренный короной, человек, мы сделаем следующий шаг, — король сделал большой глоток виски и продолжил.: — Я же использую этот период, чтобы взять окончательный контроль над советом. Думаю, многие из них будут готовы на смену своих… взглядов ради возможности заполучить баронессу.

— Феликс… — лицо графа было хмурым, во взгляде неодобрение.

— Не смотри на меня так, Адриан, я не монстр. Я мог бы приказать ей иметь детей от трех или четырех разных мужчин, которых я выберу. Но я не делаю этого.

Адриан Лойт с волнением всмотрелся в лицо своего друга. Иногда ему казалось, что Феликсу были чужды человеческие эмоции.

— Мне не нравится это, Феликс. Она живой человек, она уже столько пережила, — графу совершенно не хотелось в этом участвовать, он не хотел обманывать девушку, которая не сделала ему ничего плохого.

— Но ведь это будет ее выбор. Может не первый, и не второй, но рано или поздно ей понравится кто-то, кто также будет устраивать государство, — монарх слегка улыбнулся — многим хранителям не предоставлено никакого выбора.

— Кроме Оливера, — хмыкнул Адриан. — Что ты имел в виду, когда говорил, что сделаешь следующий шаг?