Каждый день мы с вдовствующей герцогиней и Есенией с замиранием сердца и дрожащими руками разворачивали свежий номер газеты и вчитывались в заметки военкоров…

Боевые действия уже шли и на море…

Были мобилизованы и те мужчины, которые не учились на боевиков, но могли держать в руках оружие и которые хотели защищать свою Родину…

Их отправляли на краткосрочные курсы, где учили обращению с оружием, а потом отправляли на передовую…

Несколько раз в статьях мелькали сообщения то про Даниэля, то про Рэйнара, что отряды под их руководством освободили тот или иной населенный пункт и тогда мы, не найдя ничего о том, что они ранены, доставали бутылку вина и выпивали по стаканчику…

Есения тоже была на нервах. Судьба её Дарика была неизвестна и никаких весточек от него не поступало, впрочем, как и от Даниэля…

Так, в томительном ожидании, пролетело еще несколько месяцев…

Жизнь в Энском уезде, взбудораженная прибытием большого количества беженцев, потихоньку входила в своё русло…

Всем нашлась работа по силам. Собрали урожай зерновых, овощных культур, созрел большой урожай винограда…

Местные жители окончательно привыкли к тому, что их уездом теперь руководит женщина, да и прибывшие, которые сначала относились к моей персоне в качестве наместницы весьма скептически, теперь уже сами осаживали тех, кто пытался посмеяться на этот счет.

И да, как мне кажется, в отдельно взятом уезде стали несколько иначе относиться к своим женщинам, которые, насмотревшись на меня и герцогиню, стали поднимать головы и вынуждать своих мужчин предоставлять им побольше свободы…

И вот чувствует моя пятая точка, что такое поветрие распространится и дальше, когда закончится война и все беженцы, которых мы у себя приютили, вернутся на свои родные места проживания…

Рэйнар точно меня за это по головке не погладит… Ну, да Бог с ним, лишь бы целым и невредимым вернулся…

Так прошло еще несколько безрадостных, полных тревог и переживаний, месяцев…

Мы с герцогиней и Есенией побывали на дне рождения Эдвина, которое закатил в своем поместье старый граф Орлеанский…

Да, никакой помпезности, ведь шла война и устраивать гулянки было мягко говоря неуместно, но его слуги украсили полянку в саду, установили там качели, развесили шарики и мы, узким кругом, по-простому, поздравляли мальчика с его первым днем рождения… А старый граф Орлеанский помогал ему задуть большую свечку на торте, крепко прижимая мальца к своей груди…

Эдвин за это время хорошо так подрос, уже говорил односложные осознанные слова и много смеялся, а в глазах старого графа горел огонь… Он даже, как будто, помолодел немного…