– Ты знаешь, что все еще можешь убежать со мной, красавица.

Она усмехнулась и покачала головой:

– Ни за что.

Часть веселья улетучилась в тот миг, когда она наконец подошла к отцу.

– Прекрасно выглядишь, дочка, – мягко сказал Мадрид. Его глаза заблестели, и он с трудом сглотнул. – Твоя мать гордилась бы тобой.

На глаза тут же навернулись слезы, а нижняя губа задрожала. Одна из них скатилась по щеке, и отец смахнул ее, привлекая к себе.

– Я люблю тебя сильнее, чем ты думаешь.

Она судорожно втянула воздух и прильнула к нему.

– Я тоже тебя люблю.

Отец сжал ее в объятиях, а затем отступил назад, протягивая руку. Его щеки блестели от влаги.

– Готова?

– Да. Готова.

Никс кинулась вперед, чтобы поправить ей волосы. Тэмпест открыла дверь в комнату, которую никогда раньше не видела. Сердце пустилось вскачь, когда Мадрид завел ее внутрь. Небольшая библиотека. По всей комнате натянули сосновые гирлянды и колокольчики, образуя проход, который заканчивался у открытых двойных дверей, ведущих на огромный каменный балкон, что был уставлен фонариками, зимними цветами и свечами. Она сморгнула слезы. Джунипер поднялась со стула и протянула к ней руки, когда они добрались до балкона.

Тэмпест рассмеялась, а Джунипер заключила ее в объятия и прошептала:

– Ты столько всего утаивала. Скрывать привлекательную истинную пару от своей лучшей подруги – это грех.

– Мне жаль.

Джун усмехнулась и помахала рукой:

– Нет, неправда. Я тебя не виню. Иди и выйди замуж.

Тэмпест кивнула и снова взяла отца за руку. Мужчины вместе с Никс следовали за ними. Она сосредоточилась на единственном мужчине, которого еще не успела разглядеть.

Пайр.