– Мне сто семьдесят два.

Зейлан выпучила глаза:

– Как такое возможно?

– Магия. Из-за нее я, как и Хранители, старею медленнее. Так что можешь мне поверить.

Зейлан поджала губы. Она знала, что магия способна на это, и то, что говорила Эстрид, могло быть правдой, но никак не могла соотнести все это с самой собой! Ведь сразу после обращения она ничего не могла подавлять!

– После того как нас сделали Хранителями, состоялся пир. На нем прямо рядом со мной двое Благих творили огненную магию. Помните? Развлекая Хранителей, они придавали огню разнообразные формы, и без всяких проблем, хотя я была совсем близко.

Ли с Кираном кивнули.

– В тот день твой дар только пробудился. Чтобы освоить его, требуются время и практика. Это как у фейри. Обостренные чувства, заживление ран – все это происходит само по себе, без какого-либо влияния с твоей стороны, как только появляется доступ к магии. Это как дышать. Ты вдыхаешь воздух, и тело работает. Другие навыки, такие как подавление магии, приобретаешь терпением и практикой. Мой дар противостоять магии впервые проявился в тот день, когда более ста пятидесяти лет назад на меня на черном рынке напал фейри, посчитав, что я у него что-то украла. Если бы этого не произошло, я бы, наверное, никогда и не узнала о своем даре.

– Гвардейцы, – прошептал Киран.

Зейлан кивнула:

– Да, я какое-то время сидела в темнице Нихалоса. Два фейри напали на меня, и один из них зарезал меня магическим оружием. Я думала, что умру…

– А, околосмертельный опыт, – кивнул Хилариус. – Это очень мощный спусковой крючок.

– Я… я даже не знаю, что об этом и думать, – пробормотала Зейлан.

– А что вы имели в виду, когда говорили, что Темные могут присваивать себе магию фейри? – спросил Киран. Его взволнованный взгляд устремился на старуху.

– Прежде всего Темные могут останавливать стихийную магию фейри, но кроме того – можем поглощать ее и использовать в своих целях. Если, конечно, будем обучаться этому, что в последние столетия было попросту невозможно.

– Так вот что ты сделала с огнем, – сказал Киран, переводя взгляд с Эстрид на Зейлан и обратно. – Она спасла мне жизнь, когда мы были заперты в магическом огне. Пламя просто проникало в ее кожу и словно бы исчезало.

– Впечатляет, – пробормотала Эстрид. – У тебя явный талант.

Охренеть какой талант, подумала Зейлан и сглотнула, стараясь побороть тесноту, вдруг сковавшую ее грудь. Она всегда хотела быть просто Хранительницей. И, несмотря на ссоры и оскорбления некоторых других стражей, Зейлан впервые с тех пор, как умерли ее родители, почувствовала какую-то общность с тем, где находилась. В Нихалосе она постоянно думала о том, когда вернется домой – к Стене. Но если Зейлан не была Хранительницей, то Свободная земля не была ее домом, а Ли и остальные мужчины – не были ее братьями. Эта мысль вызвала нежелательный спазм в горле. Зейлан тяжело сглотнула, не желая принимать такую действительность. И все же то, что рассказали Хилариус и Эстрид, имело смысл и отвечало на то множество вопросов, которые она задавала себе в течение последних нескольких недель.