Губы Ларкина дрогнули в улыбке, избавляя его от необходимости что-либо говорить. Счастье, вспыхнувшее на лице бывшего фельдмаршала, выдала его старому другу с головой.

– Не слишком ли она молода для тебя? – весело фыркнул Кори.

– Может быть, – рассмеялся Ларкин. – Но ведь и для всех других я тоже слишком стар.

В отличие от Фрейи Ларкин был бессмертным, но старался не слишком-то задумываться над этим. Время было слишком абстрактной субстанцией, и никто из них не мог быть до конца уверен в завтрашнем дне. Все указывало на то, что Ларкин переживет Фрейю, но ведь с тем же успехом он мог умереть и сегодня. Тогда она переживет его. Так к чему беспокоиться об этом?

– Ты прав, – опершись на парапет, произнес Кори. – Она совсем не такая, какой я ее себе представлял.

– Кто? Фрейя?

Кори кивнул.

– А какой ты ее себе представлял?

Кори пожал плечами:

– Пресыщенной? Высокомерной?

Теперь очередь весело фыркать наступила для Ларкина:

– У Фрейи много разных качеств, но то, что ты назвал, ей совсем не присуще.

– Я уже начинаю это замечать, – согласился Кори. – Вся эта история с ее языком очень трагична. С моим племянником, вообще-то, произошло нечто подобное. Я когда-нибудь рассказывал тебе об этом?

Ларкин покачал головой. За прошедшие десятилетия они обсудили так много тем, так о многом говорили, что запомнить все было просто невозможно.

– Он был кровельщиком и однажды, когда чинил крышу, свалился на землю и откусил себе часть языка. Говорить он еще мог, но, во имя Короля… понять его было почти невозможно.

– Это не было несчастным случаем.

– Что? – нахмурился Кори.

– Я про Фрейю. Это не было несчастным случаем. Ее отец приказал отрезать принцессе язык, – сказал Ларкин, которому казалось невозможным и дальше скрывать от друга правду. – Андроис хотел заставить свою дочь замолчать, потому что боялся, что она может настроить против него народ. – Одних только этих слов оказалось достаточно, чтобы Ларкина снова охватил гнев.

Кори недоверчиво взглянул на него:

– Это же просто…