– Ты не можешь сражаться.

Фрейя нахмурилась.

Потому что я – женщина?

– Нет, потому что ты слишком… слишком хрупкая.

Не раздумывая, Фрейя тут же ударила Ларкина кулаком в грудь, но он даже не вздрогнул. Как же ей хотелось, во имя Короля, наорать на него, но все, что оставалось принцессе, – это гневно схватиться за карандаш.

Я вовсе не хрупкая! И я хочу научиться защищать себя!

– Защищать тебя буду я.

В Нихалосе от Вэйлина тебя спасла я, – написала Фрейя. Принцесса понимала, о чем говорит Ларкин, и, будь ее жизнь другой, девушке и в голову не пришло бы взяться за оружие. Но обстоятельства изменились.

Вздох, который испустил Ларкин, был долгим и глубоким. Потом, смахнув со лба пот, мужчина окинул взглядом площадь. Повсюду кто-то тренировался или каким-то иным образом готовился к войне. У каждого была своя задача, все старались улучшить свои навыки перед надвигающейся войной. Все, кроме Фрейи. Она тоже не могла и не хотела бездействовать.

Я серьезно, Ларкин. Надвигается война.

– Я бы предпочел, чтобы ты держалась от всего этого подальше.

Я не собираюсь вмешиваться. Мне просто хочется быть готовой.

Ларкин стиснул зубы, и Фрейя схватила его за руку. Мышцы мужчины под ее хваткой казались твердыми, как камень. Девушка умоляюще посмотрела на Ларкина, потому что, в сущности, иного выхода у нее просто не было. Фрейя не могла постоянно полагаться только на то, то кто-то позаботится о ней и спасет ее. Принцесса обязана была взять все в свои руки, а ее алхимических способностей было явно недостаточно для того, чтобы защититься.

– Ну, хорошо, – наконец сдался Ларкин, сопровождая свои слова очередным глубоким вздохом. – Но учить тебя буду только я.