Ты рад скорому возвращению на свою родину?

Ларкин помедлил с ответом.

– Даже не знаю. Раньше я очень любил Ледяной город. Он напоминает мне о матери, но я не был там несколько десятилетий, и последние годы моей жизни домом для меня была Стена. Эвадир словно бы остался в прошлой жизни.

Фрейя кивнула, пытаясь представить, как чувствовала бы себя она на месте Ларкина. Порой его жизнь казалась девушке просто непостижимой. Он столько повидал, столько пережил и накопил столько воспоминаний. Сама Фрейя, оглядываясь на последние недели и месяцы, была совершенно подавлена, и для того, чтобы до конца все это осознать, ей потребуются годы, которых у нее, возможно, уже не было. Каково же было Ларкину, который должен был пережить еще тысячу других переживаний?

Положив два яблока в меньший мешок, который она намеревалась взять с собой, Фрейя записала свой следующий вопрос.

А ты будешь продолжать учить меня бою на мечах?

Ларкин тихо вздохнул. Вероятно, он надеялся, что Фрейя оставит эту тему, но она не собиралась этого делать. Они зашли так далеко и ежедневно добивались прогресса.

– Буду, но только потому, что знаю: мне тебя не отговорить. Однако в путешествии делать это будет сложно. Так что тренировки придется на время отложить.

Фрейя кивнула. Этого ей было достаточно.

– Все? – спросил Ларкин.

Она снова кивнула, но, прежде чем Ларкин успел схватить сумки и унести их, поднялась на цыпочки, чтобы украсть поцелуй с его губ. Фрейя не хотела, чтобы этот момент безмятежного единения пропал даром. С тех пор как Фрейя и Ларкин добрались до Свободной земли, Хранитель был таким же сдержанным, как и в начале их знакомства. Вероятно, он не хотел, чтобы братья думали о нем плохо, но тело Фрейи жаждало его пальцев и губ. Нескольких мимолетных поцелуев, которые он подарил ей на Стене, было мало.

Ларкин, издав полный наслаждения стон, прильнул к ее губам и углубил поцелуй. Крепко обняв девушку за талию, он притянул ее податливое тело к себе. Фрейе нравилось ощущение, которое дарили ей их слившиеся воедино тела. Девушка обвила руками шею Ларкина, когда вдруг раздались громкие удары колокола. Звон грохотал по Свободной земле, отдавался в ушах Фрейи. Земля под ногами задрожала.

Ларкин замер, а потом отпрянул от Фрейи. В глазах застыло выражение ужаса, губы, которые только что были такими нежными, сжались в жесткую тонкую линию, взгляд помрачнел.

Что случилось? – жестами показала Фрейя.

– Это тревога, но я уверен, что ничего не случилось, – сказал он, но слова прозвучали неубедительно. – Жди здесь. Я посмотрю.