Дождавшись, когда конь напьется, я надежно привязала его к дереву. Несмотря на ночную прохладу, я не стала разводить костер, опасаясь, что нас обнаружат, если вдруг Аян отправил кого-то на поиски, и теперь, не в силах усидеть на месте, расхаживала по поляне и снова и снова прокручивала в голове слова Сахаар.
В голову закралась мысль, что старуха просто своеобразно подшутила надо мной. Мне не доводилось встречаться с провидицами, и я понятия не имела, как работал их дар и насколько правдивы могли быть слова. Однако в глубине моей души впервые за долгое время улыбалась маленькая девочка, смирившаяся со своим одиночеством, но втайне мечтавшая снова обрести кого-то, кому смогла бы довериться. Я не забыла, как смотрел на меня Ник в последнюю нашу встречу. То незнакомое мне выражение нашло отклик где-то внутри.
Я не знала, ошиблась ли Сахаар, но ее слова воспламенили во мне надежду, огонь которой потушить будет непросто. Но вместе с этим они создали смертельное оружие. Мне было страшно. Ведь если найдется что-то, способное превратить пламя в тусклые искры, оно уничтожит и меня.
На этот раз без остатка.
– Давно тебя не выводили на прогулку, да, малыш? – с улыбкой спросила я, подойдя к коню. Навострив уши, Мятеж с интересом вглядывался в чащу. – Нам нужны силы, чтобы вызволить Ника. Давай-ка спать.
Наконец, я растянулась на голой земле, по которой успела соскучиться, и укрылась плащом. Хотя еще долго не могла заснуть. Сияние звезд мягко проникало сквозь ветви деревьев. Я с тревогой думала о завтрашнем дне.
Под ухом что-то нескончаемо и ужасно раздражающе шуршало. Небо только-только начало светлеть. Я приоткрыла один глаз и с изумлением уставилась в черные бусины, в ужасе расширившиеся от моего движения. Маленькая рыжая белка взмахнула хвостом и отбежала от мешка с припасами.
Разминая ноющее плечо, рана на котором с недавнего времени начала затягиваться, я зевнула и огляделась. Тихо журчал ручей, протяжно пели проснувшиеся птицы, едва слышно шумела листва над головой. Мятеж стоял в нескольких метрах от меня и в нетерпении рыл землю копытом.
Я спешно проглотила несколько тонких ломтиков хлеба, которые нашла в мешке, и поделилась яблоком с белкой, все еще с любопытством ошивающейся поблизости. Второе яблоко с радостным ржанием принял Мятеж.
Мы скакали галопом весь следующий день и не делали никаких привалов – лишь изредка переходили на шаг или широкую рысь. Кожа на внутренней части бедер растерлась. Мятеж, не привыкший к такой нагрузке, хрипел, но ему, казалось, тоже не хотелось сбавлять темп.