– Я не играюсь, – сказал он странным, отстраненным голосом.

Я бросил на него быстрый взгляд и заметил, что он был прав, – его пальцы не были полны огня.

– Ну, тогда вперед. Просто оставайся рядом со мной и не дай себя убить.

Я пустился навстречу битве, но Майкон схватил меня за руку и оттащил назад. В его глазах читалось нечто безумное.

– Я не могу призвать свою силу. Что-то ее подавляет.

Меня пробрал озноб, но я стряхнул его захват.

– Мы поговорим об этом позже. Наши люди…

– Руари, – произнес низкий женский голос позади меня.

Я напрягся. Я знал этот голос. Страх пробежал у меня по спине, но я повернулся к Майкону и проговорил:

– Присоединяйся к сражению. Но не выходи на передовую.

Майкон бросил на меня испуганный взгляд, прежде чем кивнуть и отступить.

И тогда я наконец-то встретился лицом к лицу со своей матерью. На ней была та же оболочка, что и раньше, – Морган.

Ее длинные серебристые волосы теперь были заплетены в свободную косу, перекинутую через плечо, на мускулистое тело бывшей фейри-стражницы она натянула новый комплект боевого облачения из черной кожи. Ее серебристые глаза скользнули по мне, затравленные, странные и до боли знакомые. Даже в таком виде, даже в теле незнакомца – я узнал бы ее где угодно.

Трудно было представить, что Кален не имел такой способности. Я предположил, что прошло много, очень много времени с тех пор, как он видел ее в последний раз. И он не знал, каково это – наблюдать, как она сменяет форму за формой. Но ее взгляд оставался неизменным. Не имело значения, были ли ее глаза голубыми, серебристыми или кроваво-красными. Этот взгляд всегда принадлежал ей.

Сглотнув, я опустил руку на рукоять меча, который все еще был в ножнах.

– Мама.

Она одарила меня лукавой улыбкой.

– Сын мой.

Меня охватил гнев. Он был обращен к ней, за то, что она заставила меня пройти через душевные муки. Я был зол и на моего отца – за то, что он все это затеял, за то, что превратил ее в чудовище. В глубине души я понимал, что не появился бы на свет, не соверши Оберон всего этого. Я бы никогда не вдохнул залитый солнцем воздух этого мира, не смог бы собственными глаза наблюдать за птицами, парящими в небе и поющими песни, восхваляющие жизнь. Я бы никогда не почувствовал нежного поцелуя тумана на своем лице. Я бы никогда не увидел детской улыбки.