Я уже лезла из кожи вон от скуки. Я сидела здесь уже много дней и даже дала имя своей подушке. Ее звали Фред, и он был отличным слушателем. Иногда Фред даже падал, когда я рассказывала ему что-то шокирующее. Мило с его стороны, да.

– Можно мне мою одежду? – в очередной раз спросила я. Как можно более провокационно, потому что мне нравился блеск в глазах Пиаса, когда он был раздражен. А в моем присутствии он всегда был раздражен.

– Нет!

– Но почему?

– Потому!

– Но это не ответ!

– Я знаю.

– Но ты обещал, что отдашь мне одежду, когда я перестану краснеть. Я голая, ты здесь, и я больше не краснею! Та-да! Давай мне одежду, дружок.

Пиас отложил книгу в сторону и уставился на меня:

– Ты специально сегодня меня провоцируешь?

Я невинно похлопала ресницами:

– С чего ты взял?

– Сегодня ты вылила амброзию себе на грудь.

– Это был несчастный случай.

– И просила меня тебя помыть.

– В наручниках с этим очень тяжело справиться!

– Когда я отказал тебе, ты оставила дверь в ванную комнату открытой.

– Чтобы тебе не пришлось подглядывать в замочную скважину!

– Я не подглядываю…

Я подняла бровь.