Его стройное бледное тело прижалось к моему, а длинные ноги обвились вокруг меня. Даже в это мгновение, под всей этой пылью, гневом и ненавистью, мы дополняли друг друга как две части одного пазла. Моя грудь болела, и наше дыхание смешалось. Его холодное с моим горячим. Воздух наэлектризовался: его сердце билось о мою грудь, а мое билось о его грудь в ответ. Как будто они пытались найти друг друга. Но они не бились в унисон. Возможно, мы были половинками кого-то другого. Ведь мы отталкивали друг друга так, словно были плохо пересаженными органами в одном теле. Он не хотел меня, и это черным по белому было написано у него на лбу. Я тоже не хотела его. По крайней мере, сильно не хотела. Меня не прельщала жизнь с бездушным, равнодушным богом, который был готов усадить меня в дальнюю комнату и позволить мне там сгнить. На мои глаза навернулись слезы.

– Я не ловушка богов! – задыхаясь, возразила я. Веревка в моей душе потянулась. Я заплакала. Пиас задрожал:

– А ну прекращай рыдать!

– Почему? Тебя это напрягает?

– Меня напрягаешь ты. Все в тебе меня напрягает.

– Почему ты тогда взял меня с собой?

– Потому что у меня не было другого выбора. Я хотел убить тебя, – холодно признал он. – Я хотел вырвать твое сердце из груди, как только вышел из этого клуба. Я знал о том, что ты принесешь мне кучу проблем, с тех самых пор, как мы встретились в этой проклятой подворотне. Но потом… – Он безумно засмеялся. – Ты вдруг оказалась моей второй половинкой. И я не смог. Если ты умрешь, я тоже умру. Ты делаешь меня слабым. И меня от этого тошнит. Меня тошнит от тебя. Когда я смотрю на тебя, я вижу только слабость. Поэтому я запирал тебя в комнате. И сделаю это снова. Даже если мне придется тащить тебя туда за волосы.

Веревка в моей душе порвалась.

– Слезь с меня, – выдавила я, задыхаясь.

– Что?

– Я сказала, слезь с меня! – Я тут же оттолкнула его от себя, и он скользнул в пыль. Бладклоу зарычал и подошел ко мне. Его теплое меховое тело окутало меня. Дрожа, я запустила в его шерсть свои пальцы и села на него. С моих щек стекали слезы, а Пиас пялился на меня, не двигаясь с места, словно мраморная статуя.

– Вот и все, – тихо поклялась я. Мое тело бесконтрольно дрожало. – Я больше никому не позволю играть с собой. И уж точно не тебе. Ты понятия не имеешь, с кем связался, Пиас Тантал.

Пиас молчал. Он поджал губы и пустил молнию так близко с моей головой, что черная пыль полетела во все стороны. Я почувствовала покалывание на коже. Я стояла там и моргала горящими от слез глазами, а затем свистнула, чтобы подозвать василиска. Он оторвался от богов и скользнул в мою сторону. Зверь выглядел немного потрепанным. Ему недоставало двух глаз, а одна из голов, кажется, сломала шею. По крайней мере, она очень странно висела.