– Злодей хренов, – вставил Мэдокс.

– Будущий корм для червя, – добавила я.

– Будущий обладатель фальцета, – помог мне Мэдокс.

– Божественный лизоблюд!

– Божественный навозник.

– Красиво, Мэд.

– Спасибо. Экстремальные ситуации развивают мое творческое мышление, когда надо придумать оскорбления.

Геракл смотрел на нас так, будто мы играли в теннис.

– Заткнитесь оба! – зарычал Спэйд. Мы с Мэдоксом сердито посмотрели на него. – У меня не было другого выбора, – огрызнулся он.

– Почему это? – фыркнула я. – Ты был молод, разорен и нуждался в деньгах?

Мэдокс захихикал.

– Кажется, вы двое несерьезно относитесь к сложившейся ситуации, – раздраженно сказал Геракл. В его красных глазах плясало безумие. – Спэйд, будь так любезен, сломай куколке вторую руку.

Спэйд только занес руку, но Чейн в этот раз был быстрее. Он незаметно подкрался к Спэйду, схватил его за светлые волосы и оттащил назад. Тот отшатнулся, напряг руки, чтобы свернуть шею моей сестре, но она уже ударила его коленом по самому чувствительному месту. У нее, может, и не было божественной силы, но она хорошо целилась.

Спэйд захрипел и упал, высвободив Даймонд из своей хватки. Она глотала воздух ртом, а на ее шее виднелись красные следы удушения. Чейн присел на колени рядом с ней, пока я… Да, должна признать, я слишком сильно тормозила.

Геракл занес руку и вонзил меч мне прямо в грудь. Воздух со свистом покинул меня, когда клинок вошел в легкие, которые тут же заполнились кровью. Я открыла рот, чтобы выругаться, но вместо этого меня стошнило.

– Ворриор!

Мэдокс подбежал к нам, пока Геракл со смехом вытаскивал из моей груди меч и бил по лицу. Я попятилась. Хоть он и был старым безумцем, у него был неприятный правый хук, которым он явно сломал мне нос.

Передо мной все поплыло, и я увидела, как Мэдокс набросился на старого бога. Тот уклонился, ударил брата по крыльям и задел мечом их чувствительные края.

Перья полетели во всех направлениях, и Мэдокс застонал. Он споткнулся буквально на секунду, но Гераклу хватило этого мгновения, чтобы занести руку для нового удара. Он поднял клинок и направил в сторону грудной клетки Мэда.

В моей голове что-то щелкнуло. Геракл двигался, как в замедленной съемке, и все еще не нанес удар. Я выплюнула кровь и почувствовала, как богиня вырывается на свободу. Кожа засветилась, крылья зашуршали, вырастая из спины, и следующее, что я помнила, – это то, как встала между Мэдоксом и Гераклом. На большее мне времени не хватило. Снова хруст. Меч вонзился в сантиметре от другой раны, а я и глазом не моргнула. Напротив, подошла на шаг ближе, что заставило лезвие войти еще глубже. Геракл хлопал глазами, и уже в следующую секунду я схватила его за голову и внедрилась в его разум.