– Они наверняка там же, где мой палец.

– Ох, сколько раз мне еще перед тобой извиняться?

– Это был мой любимый палец!

– Это же вранье!

– Ничего подобного! Я мог идеально ковыряться им в носу! Остальные были под неправильным углом и просто бесполезно болтались в ноздре.

Я ударил себя рукой по лбу, но все же улыбнулся и чувствовал себя… счастливым? По крайней мере, так себе это представлял. Странно. Я прислушался к себе. Нет, там все еще не было полноценной души, но уже не осталось пустоты. Там было что-то другое. Что-то новое, маленькое и нежное. Оно было готово развиваться во что-то большее. Что-то, что могло стать счастливым. Могло смеяться и, возможно, даже любить.

– Мне не нужна моя старая душа, – прервал я двух драчунов.

Они посмотрели на меня. Ворриор. Мое сердце сжалось, и я криво улыбнулся. И даже резко втянул воздух.

– Мне не нужна эта старая штука, – повторил я. – Мне нужна только ты.

Она нежно улыбнулась, погладила меня по щеке и прильнула своими губами к моим. Нежно, словно бабочка, которая порхала в моей груди.

– Это мы еще решим. Ведь у нас впереди целая вечность, – прошептала она так тихо, что только я мог ее слышать. – Мы создадим новый мир. Превратим его в наш рай, где я буду с тобой. Всегда.

Она положила руку мне на грудь и задумчиво прислушалась к бьющемуся сердцу.

– Мы справимся. Со всем.

– Почему ты так в этом уверена? – мои слова звучали хрипло, когда я думал обо всем ужасе, который остался позади. Какая-то часть меня, очень темная и пессимистичная, – тот самый холодный голос, который сопровождал меня всю жизнь, – не считала, что в будущем все будет иначе.

Наши пальцы переплелись. Ворриор улыбнулась мне, и маленькие молнии в моей груди стали вырываться из-под кожи. Одной своей улыбкой она прогнала темноту во мне, заставив холодный голос замолчать.

– Потому что мы боги, – прошептала она.

Благодарности

Благодарности

Мои дорогие, дело сделано!

«Ворриор и Пиас» готовы к публикации, и я могу заняться написанием благодарностей. К сожалению, я не знаю, что мне сказать. Возможно, дело в трех стаканчиках рисового пудинга, которые я съела во время написания и которые погрузили меня в состояние счастливой и усталой рисопуддинговости. Однако я лучше буду верить, что дело в меланхолии, которую вызывает во мне необходимость попрощаться с Ворриор и Пиасом. Сейчас я успокаиваю себя тем, что еще ненадолго встречу их в чьей-нибудь предыстории.