— Учебные сражения закончились. В этом бою ничья, — кричит он над ареной. — Вы свободны.
Моя грудь поднимается и опускается от тяжелого дыхания, когда я поднимаюсь с земли и смотрю, как трио Богов поворачивается и покидает балкон. Первым уходит Акслан, за ним Македония, но, к моему удивлению, последней исчезает из виду Данаи, которая останавливается на краю балкона и оглядывается назад. Ее золотистые волосы, кажется, светятся вокруг нее, когда глаза, цвета чистейшего меда, впиваются в меня. На ее лице есть эмоция, которую я не могу распознать, но когда я хмурю брови, пытаясь понять ее, она поворачивается, и тогда Царица Богов исчезает.
На другом конце арены Теос со стоном падает на песок. — Гребаные Боги, — бормочет он.
Далекие голоса эхом отдаются с трибун, когда ученики поднимаются, разговаривая между собой — как о битвах, так и о присутствии Богов. Два глухих
— Что это было? — Голос Руэна похож на мрачное сердитое рычание, когда он приближается.
— Что было что? — Спрашиваю я, хмурясь, когда пара подходит к нам, Каликс подходит, чтобы помочь Теосу подняться на ноги.
— Твои глаза полностью почернели, — говорит Теос, вставая с помощью Каликса. Он отряхивает с брюк песок и тянется к моей руке. — Я слишком глубоко тебя задел?
Я вырываюсь, отдергивая руку. — Конечно нет, — фыркаю я, закатив глаза. — Я не такая хрупкая, как тебе кажется.
— О, я знаю, что ты не из хрупких, маленькая лгунья, — говорит Каликс, каким-то образом кажущийся ближе, чем был минуту назад.
С гримасой я выгибаю бровь в его сторону. — Это твое представление о флирте? — Спрашиваю я.
Он пожимает плечами. — Нет, мое представление о флирте заключается в том, что ты лежишь на спине, раздвинув ноги для моего…
— Это не флирт, — отрезает Теос, обрывая брата.
Я отворачиваюсь от них всех и тоже начинаю отряхиваться. — Они хотели посмотреть, на что я способна, — рассеянно отвечаю я, пытаясь понять, что, черт возьми, было за выражение лица у Данаи. Какие эмоции она демонстрировала? Сегодня в ней было что-то необычное. Что-то, чего я не заметила, когда встретила ее в первый раз.
Неспособность понять это сводит меня с ума.
— Давай, — фыркает Руэн, шагая вперед и хватая меня за руку, прежде чем я успеваю оттолкнуть его. — Нам нужно поговорить.
Единственная причина, по которой я не вырываюсь из его объятий и не бью кулаком в его слишком совершенное и глупое лицо, заключается в том, что он прав. Нам действительно нужно поговорить. Я не забыла первоначальную причину, по которой отправилась на его поиски прошлой ночью.