– И что же он тебе про нас говорил? – спросил Цабран.

– Всё то же самое. – Соня покосилась на него. – Что ты там не можешь, Марта – тут. Что всегда будут люди… или кто пострашнее, которые захотят, ну… воспользоваться вашей силой. Вы для обоих миров, ну, как ходячие бомбы. Причём атомные.

– Подожди, ну вот сейчас же Цабран был там, мама с папой его обнимали, и ничего. Ничего же? – Марта посмотрела сначала на Сергея, потом на Юну.

– Мне больно дотрагиваться до Цабрана на той стороне, – Сергей опустил глаза.

– Как будто кожу сдирают, – подтвердила Соня. – Я тоже чувствовала.

– А на этой стороне вам плохо от меня? – спросила Марта.

Ей снова никто не ответил.

– Так. Отойдите все. – Она замедлила шаг. – Отдельно от вас пойду. Май, это что, тебе и в Гурзуфе тогда фигово было, когда мы после Медведя в дом Зейнеп шли, а ты терпела?

– Фигово не было, – ответила Рыжая. – Странно было. Я рядом с тобой на этой стороне деревенею. Мысли становятся не человеческие, а будто… я в сосну превращаюсь. Я тогда вообще не заметила, только сейчас вот.

– Мне не больно. – Цабран взял её за руку. – Мне рядом с тобой хорошо всегда.

– Я знаю. – Марта посмотрела на брата и улыбнулась.

– Что же нам делать? – тихо спросил Сергей. – Соня, ты знаешь?

– Серёж, может быть, Столас, – поинтересовалась Юна, – и есть әфсенүләр китабы? Из которой у твоей мамы в тетрадке было несколько заклинаний?

– Да не, – отмахнулся Сергей, – әфсенүләр китабы – это ж книга, а не живое существо.