Губы демона дрожали в усмешке.
— Любить меня? Она принадлежит мне. Моё создание. У неё нет чувств.
— Значит, ты даже не понял, что создал.
Я подняла руку, и та же сила, что я ощущала на холме Тинтаджела, нахлынула снова. Я звала её. Я уверяла, что хочу снова держать её в руке. Я обещала всё то, что когда-то она обещала мне, прежде чем я вытащила её из камня.
Теутус задыхался, когда Орна попыталась вырваться.
Но он удержал её.
И голос меча, наконец, прозвучал:
— Отпусти меня, матакровка. Ты больше не мой хозяин. Я… я свободна.
— Матакровка? Вот как… Значит, оставив тебя здесь, я позволил тебе оскверниться.
Чем сильнее я тянула её к себе, тем крепче он сжимал.
— Отпусти. Она тебе больше не подчинится, — прорычала я сквозь зубы.
Капли его синей крови брызнули на землю. Он с такой силой сжал эфес, что вонзил в ладонь края.
— Нет, вижу. А значит, ты мне больше не нужна.
Он ухватил Орну обеими руками и, резким движением, переломил о своё бедро.
Хруст — сухой, ужасный — потряс всё вокруг.
Одна половина Орны, с остриём, грохнулась на землю. Другая — с зазубренным краем и эфесом — мигнула в его руках.
После отчаянных всполохов… угасла. Аметисты потеряли цвет и стали прозрачными камнями.
Пустыми.
Безжизненными.