позволяла играть своим противным фамилиарам.

На тарелке Натали была безголовая жаренная птица,

полностью лишённая яда. Она не наклонилась, чтобы

попробовать её. Вчера она пела в кустах, а теперь – это просто

отходы.

Она боролась с раздражённым отвращением, а после прошла

внутрь палатки. Ткань пошатнулась за ней, и она повернулась,

чтобы увидеть Пьетра.

- Они должны позволить нам делать то, что мы хотим, со

своим пиром, - промолвил он, читая её мысли. – Всё равно

никто не смел достаточно, чтобы попробовать нашу еду.

Она смотрела в ночь, на костры и людей. Он прав,

разумеется, даже те, кто слишком много выпьет, не посмеет

попробовать еду отравителей. Нет. Слишком много страха.

Слишком мало доверия.

- Делегаты могут подойти достаточно близко, чтобы поесть,

- сказала Натали. – А мы не хотим их отравить. Хотя это было

бы зрелищно, их конвульсии на ковре.

И они не могут позволить себе кого-то потерять. Каждое

поколение было всё меньше и меньше женихов. На материке