Он подобрался к ней достаточно близко и теперь медленно протянул руку к ее кинжалу.
– Нет, – прорычал Сорин. – Нет, я не отдам тебя
– Что ты в таком случае собираешься со мной делать? – Скарлетт не узнала собственный голос. Он звучал глухо, пусто и… с надломом.
– Ее тьма, Балам. Тени сгущаются, – вмешался Микейл.
Замечание было справедливым. Тени сделались гуще и темнее, обволакивая Скарлетт. Заговорив, Микейл привлек ее внимание. Она и забыла, что он здесь.
– Попридержи язык, мальчик, – прорычал лорд Тинделл.
Но ущерб уже был нанесен. Сорину только было и нужно, чтобы все ненадолго отвлеклись. Быстрый, как молния, он начал действовать. Метнул кинжал, который держал в руке, и лорду Тинделлу пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы избежать прямого попадания в грудь. Поэтому острие пронзило не сердце, но плечо.
Лорд зарычал от ярости.
Не успел клинок поразить цель, как Сорин оказался перед Скарлетт. Одной рукой он схватил ее за запястье и пальцами надавил на болевую точку, заставив выронить кинжал. Мужчина с легкостью поймал его в ту же руку, а другой схватил ее правую ладонь и сорвал с пальца кольцо ее матери.
Скарлетт хотела было ударить его коленом в пах, но он отпрыгнул, выставив перед собой руку. Вверх взвилась стена пламени, отгородив Сорина и Скарлетт от Микейла и лорда Тинделла. Завеса была такой плотной, что Скарлетт не могла разглядеть тех, кто находился с другой стороны.
– Скарлетт, ты должна меня выслушать, – обратился к ней Сорин, слегка запыхавшись.
– Выслушать тебя? Ты опять мне солгал! – воскликнула она, сжимая кулаки.
– Я не лгал, милая, и тебе это известно. Когда я говорил с тобой, с моих уст не слетело ни единого слова неправды, – возразил Сорин. В его голосе звучала настойчивость. – Клянусь, я все объясню, когда выберемся отсюда.
– Чтобы ты отдал меня своей королеве?
Ее голос был невозмутимым, поскольку она вернулась к роли, которую играла годами. Она стала такой, какой была всегда, выполняя порученные ей задания. Холодной. Расчетливой. Исполненной мрачного спокойствия.
– Нет. Я же сказал, что не отдам тебя ей, милая.
– Перестань меня так называть, – прорычала Скарлетт, и ее теневые щупальца заскользили по каменному полу в сторону Сорина.
Он тоже заметил их и отступил. Черты его лица исказились. Теперь в них отражалась… ярость. Ледяная ярость.