– Чтобы ты убила бога?

– Кто говорит об убийстве бога? После столетий голода мне страсть как хочется пригубить чего-нибудь божественного, – холодно ответила она, и ее глаза потемнели.

– Что, если я никогда не найду бога, отвечающего твоим требованиям? Что, если умру прежде, чем выполню свою часть сделки? – спросил Сорин.

– Тогда, полагаю, я останусь ни с чем, принц Огня, – ответила Чародейка, и ее улыбка вернулась. – Но случись тебе обнаружить кровь бога, я сама решу, когда взыскать долг.

Сорин замер на месте. Кровь бога? Это невозможно. То, о чем она просит, невыполнимо. Даже если ему каким-то образом удастся найти бога, как об этом узнает Чародейка? Сделка выглядела треклятой ловушкой, и все же…

– Время поджимает, не так ли, юный принц? – Чародейка снова оказалась у решетки и на этот раз обхватила пальцами прутья из ширастоуна. В ее руках они зашипели и задымились, но женщина почти не поморщилась от обжигающей ладони магии. – Насколько она ценна для тебя? Ты бы наплевал на целый мир, чтобы спасти ее? – мягко увещевала она.

– Сорин, не делай этого. Она заманивает тебя в ловушку, – предупредил Брайар, пытаясь оттащить его от решетки, но Сорин уперся пятками в пол. – Мы найдем другой способ.

Сорин вырвался из его хватки и бросился к прутьям.

– Что ты знаешь такого, чем не хочешь делиться? – прорычал он.

– Знаю, что те, кто ее ищет, вовсе не смертные, юный принц, – тихо прошептала она. – И что, если они найдут ее раньше тебя, ваш мир будет проклят. Ее будут использовать так, как ты и вообразить не можешь. Она подвергнется невыносимым страданиям.

– Чародейка играет с тобой, Сорин, как я и предсказывал, – вскричал Брайар, но, лишенный магии в Подводной тюрьме, ничего не мог сделать.

– Откуда? Откуда тебе все это известно? – спросил Сорин, не обращая внимания на друга. Он чувствовал себя так, как часто случалось со Скарлетт – словно не мог набрать в легкие воздуха.

– Хоть я и заперта в камере, но как ты верно заметил, мои знания, в отличие от даров, не были у меня украдены. Делай свой выбор, принц. Мое предложение не будет длиться вечно, – рявкнула колдунья, отступая от решетки.

– Договорились, – объявил Сорин. – Дай мне то, в чем я нуждаюсь.

– Сорин! – прорычал стоящий позади него Брайар, но дело было сделано.

Стоило словам слететь с губ Сорина, как он почувствовал слабое жжение на левом предплечье. Опустив глаза, обнаружил на коже новую метку: пламя в окружении трех алмазов. То был знак сделки, который ему предстоит носить до тех пор, пока не погасит долг. В отличие от прочих татуировок, эта была не черной, а темно-красной.