– Явился, – прорычал Калеб, готовый порвать своего сына в клочья.

Не уверен, что у архимага это получится.

– Молчание затянулось. – Олов замер возле Сэры. Огромный белый дракон, как марионетка, замер за спиной мага, подчиняясь любому жесту. На шее Сэры при этом висел амулет. Такой же, как у Лайонела. – Ты уже рассказал им?

Лайонел дернулся, сплевывая сгустки крови.

– Вижу, что нет. – Сын архимага больше не скрывал своего истинного лица, также не прятал магическую силу за множеством амулетов.

– Калеб…

– Чувствую, – неуверенно прошептал архимаг, понимая, что не узнает собственного сына. – Олов… Но почему?

Маг слегка изогнул бровь, как бы не понимая причины вопроса. Я не лез, наблюдал за Сэрой, внимательно смотрел на то, как наливается изумрудной зеленью маленький кристалл на могучей шее. Цепь, что держала камень в серебряной оправе, была явно эльфийской, причем очень редкой и безумно дорогой. Созданная для оборотней, она подстраивалась под тело хозяина, меняя свою длину, позволяя сохранить все защитные амулеты или, например, прикрепленную походную сумку в целости и сохранности.

Ее можно перерубить лишь с помощью магии, причем удар наносить четко в сам амулет – цепь воздействию не поддается.

– Олов, твое молчание не ответ. – Калеб пытался успокоиться, но даже годы тренировки не позволили магу твердо стоять на ногах. Архимаг все еще был слаб, да и Лайонел сплевывал кровь. Калеб прикрывает внука рукой, делает это неосознанно. Лайонел хоть и стал собой, но…

Он умирает. Волчий нюх не подводил, я чуял запах скорой смерти. Этот тонкий шлейф… Он еле заметно витал вокруг худого, ослабленного тела полукровки, тратящего последние силы на то, чтобы освободить сестру.

Как будто прочитав мои мысли, Лайонел посмотрел мне в глаза. Он был печален и разочарован. Я видел в их глубине отчаяние, а также обреченность.

Он не боец. Раньше был им, но не сейчас.

Лимма паниковала, но сражаться была готова. Как и Риска. В отличие от сестры, Дьен вызывал подозрение. Бросив в его сторону мимолетный взгляд, я успел уловить ощущение страха, смешанного с желанием сбежать. Он тоже не готов…

– Ролан, – шепнул Сирис у самого уха, – я знаю этот взгляд. Попридержи коней, ты не один, старый волк. Я вижу, кто слаб, понимаю, кто может не выстоять, но мы с Лиммой ни за что тебя не оставим.

– В этом и проблема.

Я знал, что мои глаза вновь изменились. Волчий взгляд позволял увидеть в лицах присутствующих каждую морщинку, каждую скрытую эмоцию, невидимую для человека. Я понимал, что они пойдут до конца и именно этого боялся больше всего на свете. Я боялся потерять всех, кто мне дорог.