— Цыц! — зло шикнул на него Софрон, не оборачиваясь.

И тут из речной темноты, словно ответный вздох, донесся такой же тройной световой сигнал, только огонек был зеленоватым.

— Порядок, — удовлетворенно хмыкнул Щербак, пряча фонарь. — Ждут. Сейчас подойдут.

Вскоре из мрака бесшумно выплыли пять приземистых, грубо сколоченных плота. На каждом стояло по двое угрюмых мужиков с длинными шестами в руках. Их лица едва угадывались в темноте, но вид у всех был суровый и нелюдимый, самый что ни на есть разбойничий.

— Наши люди, — пояснил Чиж шепотом, чтобы слышали только мы. — Плотогоны. Днем лес по Аргуни сплавляют, а ночами, знамо дело, подрабатывают… оказии разные через реку тягают. Надежные ребята, Лу Синя знают, не первый год с ними ходим.

Началась торопливая, но предельно тихая погрузка. Наших лошадок пришлось заводить на качающиеся плоты чуть ли не силой, они храпели, упирались, прядая ушами, чуя холодную воду и ненадежную опору под копытами.

Тит и Сафар, кряхтя от натуги, перетаскивали тяжелые, неудобные мешки с нашим серебром.

Мы с Захаром и Софроном помогали грузить тюки контрабандистов: чай, какие-то рулоны ткани, пушнину — все то, что вез Лу Синь. Левицкий, бледный, но собранный, стоял чуть в стороне, крепко сжимая в руках одно из наших ружей — мы предусмотрительно держали их наготове. Изя Шнеерсон суетился под ногами, спотыкался, что-то бормотал себе под нос, но тоже пытался таскать какие-то мешки полегче.

— Не приходилось таким в Одессе заниматься, Изя? — не удержался я от вопроса, видя его неуклюжесть.

— Ой, я вас умоляю, Курила! — всплеснул он руками. — Контрабанда — это таки у греков бизнес! А я порядочный еврей, торговал себе мануфактурой, пока эти бандиты не пришли…

— Быстрее, живее! — торопил Щербак, нервно оглядываясь на темный русский берег. — Не ровен час, нагрянут…

Его слова оказались пророческими. Едва последний тюк был уложен, и плотогоны, оттолкнувшись шестами от вязкого, чавкающего грязью берега, отошли на несколько саженей, как на том берегу, откуда мы только что отчалили, замелькали беспокойные огни факелов. Тишину разорвал властный, зычный крик:

— Сто-ой! Стрелять буду! А ну, к берегу!

— Казаки! — выдохнул Щербак. — Засада! Пронюхали, ироды!

Глава 2

Глава 2

Берег позади нас пылал мечущимися факелами, выхватывавшими из тьмы не меньше десятка конных силуэтов. Грянул первый, недружный залп. Пули со злым визгом пронеслись над самыми нашими головами, смачно шлепаясь в черную воду. Одна из лошадей на нашем плоту, истошно заржав, забилась и тяжело рухнула на бревна плота, сраженная шальным выстрелом. Две другие, обезумев от грохота и страха, рванулись вперед, обрывая недоуздки, и с громким всплеском кинулись в воду, быстро исчезая в темноте вниз по течению.