– Все предельно просто, – проговорила я. – Если уж я рискую своей жизнью, то хочу быть уверена, что делаю это не впустую.

Похоже было, что Тристан задумался над моими словами. В какой-то момент он придвинул к себе стул и уселся на него. Вся его манера поведения и то, как он двигался, почему-то неприятно напомнили мне Танатоса. Вполне вероятно, он об этом и не подозревал, но Тристан, как никто другой, сформировался под влиянием моего отца.

– Вы постоянно твердите о том, что мне сдастся Ари, – произнес он наконец, закидывая ногу на ногу. – Но это была лишь часть моего требования. – Его взгляд переместился на Люциана. От удовлетворения, которое приносило ему осознание собственного превосходства, мне стало противно. Он так много раз хотел убить Люциана, и вот он как никогда близок к своей цели. По нему было видно, что он во всех подробностях рисовал у себя в воображении убийство своего соперника. Ну уж нет!

– Я приду одна или не приду вообще, – категорически заявила я.

Люциан ворвался мне в мысли.

«Как это понимать, малышка?»

Не обращая на него внимания, я продолжила, обращаясь к Тристану:

– Если ты боишься, что он поставит крест на твоих планах, то возьми с него клятву. Но он к тебе не придет.

«Ари!» – Голос Люциана звучал так настойчиво, что у меня появилось ощущение, словно он ментально тряс меня за плечи.

«Я делаю единственную правильную вещь. Ты не умрешь ради меня!» – ответила я.

Мое внимание привлек негромкий смех.

– Такое чувство, что вы не пришли к единому мнению, – сказал Тристан. Это должно было продемонстрировать, что он наслаждался нашими разногласиями, но у него не получилось скрыть, как сильно его задела наша тесная связь.

Его улыбка заледенела и превратилась в жуткую гримасу.

– Нет, – в итоге решил он. – Мои условия не изменятся. Кровь Ари и жизнь Люциана взамен на безопасность Плеяды с той секунды, как я вскрою Ари вены. Завтра на рассвете я приду за вами. Если согласны, я прямо сейчас готов вам поклясться и… – Он оглянулся и неопределенно шевельнул рукой. – …И призываю в свидетели Тимеона.

При одном только упоминании древнейшего у меня по телу побежали мурашки. Тристан был настроен серьезно. Нарушить такую клятву – это самоубийство.

– А что, если Ари выживет? – задал вопрос Гидеон.

Тристан тихо хмыкнул и опустил взгляд. Видимо, с его точки зрения, вероятность, что такое произойдет, стремилась к нулю.

– Если она выживет, то может свободно уйти. Или понаблюдать за смертью Люциана. Как ей захочется…

Я уставилась на Тристана, не в силах вымолвить ни слова. Мой разум просто отказывался принимать, что человек, которого я когда-то считала добрым, но просто сбившимся с правильного пути, превратился в настоящее чудовище. А самым худшим было то, что я знала, какую сильную боль Тристан при этом причинит себе самому.