- А вы разве не отправитесь в город? Вам нужно лечиться!

Господин Ранхаш опять проигнорировал его, словно и вовсе не слышал.

- Боги, мальчишка, как ты меня бесишь! - лекарь окончательно вышел из себя, прокричав это вслед уплывающим носилкам. - Второй век с тобой мучаюсь! Хоть бы каплю благоразумия нажил!

Все - и наги, и мимо проходящие оборотни, - посмотрели на него со священным трепетом. Но, к их удивлению, господин Ранхаш и не подумал реагировать на столь безобразное поведение. Лекарь сочно выругался и даже оскалился.

Ерха, выудивший в этот момент из своего мешка припрятанный бутыль с крепкой настойкой, с сочувствием взглянул на оборотня и протянул ему выпивку. Тот удивлённо и раздражённо посмотрел на старика, а потом втянул носом воздух и немного озадачился. Почесав затылок, мужчина махнул рукой и, приняв бутылку, сделал два крупных глотка прямо из горлышка.

- Спасибо, - очень искренне поблагодарил он и, вернув настойку, побежал догонять носилки.

- Незавидная работёнка у мужика, - с сочувствием протянул Доаш.

- Прям как у нас, - вторил ему Миссэ.

- Вам что-то не нравится? - Риалаш прищурился, но посмотрел на них довольно добродушно.

- Помолчал бы уж, жаних, - ехидно пропел Ерха, протирая горлышко бутылки рукавом. - Ишо у родителей согласия не испросил, а уж в супружники метит!

Риалаш хмыкнул и многозначительно посмотрел на Дариллу. Та тут же смущённо опустила глаза. А довольный Ерха даже не обратил внимание на столь странную реакцию. Под таким слоем лекарства поди ещё рассмотри, что у них на лицах написано.

Додрид, болезненно морщась, прикладывал большой лист лопуха к распухшей и посиневшей щеке и искоса посматривал на Аглегарисия. Тот стоял, опёршись спиной на ствол дерева, и насмешливо рассматривал бога.

- Ну ты и учудил, - пророкотал Рисий. - Она же к тебе со всей душой...

- А я не этого хотел! - огрызнулся Додрид. Зубы тут же прострелило болью.

- Ну так откуда ж ей знать, чего ты хотел? - глубокомысленно заметил старый бог. - Ты же не говорил.

Додрид раздражённо отбросил лист лопуха, а затем поник. У него от печали даже усы опустились. Аглегарисий посмотрел на него с невольным сочувствием. Так-то сам виноват, но кто ж глупостей не совершает?

- А теперь она говорить не хочет. Прячется, - чуть слышно прошептал Додрид. - Я бы ей всё объяснил, только вот вымани её!

Он раздражённо вздохнул и осторожно погладил ноющую щеку. Кулак у Аглегарисия был всё же тяжёл. Хорошо ещё, что сильно бить не стал. Сразу сказал: либо выкладываешь, что затеял, либо будет очень и очень больно. Пришлось рассказать.