- Это наш капитан, господин Кармеш, - представил Миссэ оборотня наагасаху. - А это мой господин. Вы можете обращаться к нему господин Риалаш.

Капитан кивнул и сухо оборонил:

- Добро пожаловать на борт.

На том общение и ограничилось. Через четверть часа якорь был поднят, и «Шавожский хвост» устремился вверх по течению.

Ерха за это время успел обследовать каюту, нашёл её малопригодной для обитания («Душно, как в парилке!») и пошёл к лошадям, за состояние которых он ну очень переживал. Как-никак дорогая скотина.

Дарилла тоже решила, что в душной каюте делать нечего, и усадила наагасаха на корме в тени большого паруса. Расположившись рядом, девушка достала из мешка хлеб и кусок вяленого мяса и, порезав то и то, предложила снедь нагу. Тот отказываться не стал. Желудок хоть и плохо справлялся с тяжёлой пищей, еды требовал с удвоенной силой. Риалаш даже начал ловить себя на том, что ему порой очень хочется покусать Дариллу. Она казалась ему такой нежной и аппетитной. Правда, мужчина подозревал, что причиной этого желания были не гастрономические потребности, а просыпающиеся потребности иного рода, расположение которых было куда ниже желудка.

Жуя хлеб и мясо, они лениво наблюдали, как Миссэ и Доаш по-хозяйски обходят палубу и знакомятся с речниками. Низкан, стоя у самой мачты, пытался угомонить возбуждённого детёныша. Тот шумно принюхивался к речному воздуху и круглыми глазами рассматривал хлопающие паруса. От увиденного Дар перевозбудился и постоянно порывался подняться в воздух. Но Низкан держал крепко. Бывший вольный ощущал себя неуверенно на этой деревянной посудине посреди мощного водяного потока. Внизу, в речных глубинах, он видел косяки рыб, густые заросли водорослей и множество интересных предметов - от затонувших кораблей до волнующе серебрящихся мелочей. Мужчина вдруг почувствовал, что не сможет найти здесь артефакт. Но потом он вспомнил, что они ищут божественный атрибут, а божественный атрибут должен сиять подобно волчьему месяцу. Правда, Низкан уже плохо помнил, как сияет волчий месяц, но это сравнение успокоило его и придало уверенности в собственных силах.

- Присматриваешься? - тихо спросил у него Миссэ, подходя ближе.

Низкан неопределённо качнул головой.

- Осматриваюсь. Никогда раньше по рекам не плавал, - признался он и, помедлив, добавил: - Гетекарии вообще плавать не любят. И я, кажется, понимаю, почему.

Миссэ опёрся на перила и посмотрел на зеленоватую чуть вспененную воду. Было бы любопытно узнать, что же видит Низкан. Для него мир наверняка больше и шире, так как не ограничен рамками возможностей обычного зрения, но совершенно лишён цвета. Каково это - видеть черноту, словно разрисованную золотыми чернилами и лишь иногда сбрызнутую серебряной пудрой? Видеть только очертания, без эмоций и других нюансов жизни. В груди зашевелились что-то восторженное, приманенное загадочным видом воображаемого, и в то же время пугающее. Когда нет границ видимому, начинаешь осознавать огромность мира и собственную незначительность.