В зеркало вижу пристальный взгляд молодой девушки. Только во взгляде наконец узнаю себя, хоть и цвет глаз каким-то образом изменился.

Не могу поверить в происходящее. Сейчас мне словно восемнадцать. И та женщина в кабинете говорила, что в приюте после восемнадцати не держат.

Как я могла стать юной девушкой?

Осматриваюсь и замечаю выход.

Одно сейчас я понимаю точно: по какой-то причине я стала не собой.

Либо это сон, либо моя новая реальность, которая не поддаётся никаким объяснениям.

Толкаю створку с облупившейся краской и вдыхаю нежнейший цветочный аромат. Передо мной простирается обширный двор с детской площадкой, рядом стоит курятник, с которым возятся несколько воспитанников. На них тоже довольно странная одежда старомодного фасона.

У высокого каменного забора я вижу настоящую стену из деревьев, которая не позволяет мне взглянуть, что же там за пределами приюта.

Открываю карточку в своих руках. Информация совсем скудная. Некую Алисию Клауд подбросили в стены приюта четырёх стихий в возрасте трёх месяцев с запиской, где было только имя. И гримуаром, который, по всей видимости, я сейчас и держу в руке.

И что мне с этим всем делать? Куда идти?

Здесь оставаться точно не получится, это мне уже явно дали понять.

С горькой усмешкой понимаю, что хоть я Анита Морозова, хоть Алисия Клауд сейчас у меня нет ни средств к существованию, ни возможностей.

Не успеваю я шагнуть с лестницы на землю, как вокруг меня мир изменяется. Всё плывёт, вызывая лёгкое головокружение и тошноту и вот я уже стою в другом месте.

В просторном зале, в центре которого стоит шар, излучающий голубоватое свечение на серебряной подставке.

— Получилось, — шепчут вокруг. А я вновь не понимаю, что происходит. Вокруг множество людей в мантиях разного цвета, скрывающих фигуры. И лишь вдали я замечаю высокую фигуру в тёмном костюме и с пронзительным взглядом.

— Дитя, — один из мужчин в голубой мантии делает шаг ко мне, его волосы уже совсем седые, а всё лицо в морщинах. — Позвольте узнать ваше имя? — его голос звучит очень мягко, но я слышу нотки снисходительности.

Дитя? Это он ко мне? Та женщина приняла меня за какую-то Алисию. Может и сейчас стоит это имя назвать?

— Алисия Клауд, — произношу имя, написанное на карточке.

— Отлично. Поздравляю вас. Теперь этот замок ваш.

— Вы точно ничего не перепутали? — во рту как-то становится сухо, слова даются мне с трудом.