На колючих щеках Люсьена появились ямочки. Он прищурил свои пронзительные голубые глаза и прошептал:

– Что, если я расскажу тебе совсем новую историю?

Брисеида сомневалась. Когда ее папа собирался разразиться эпической тирадой о невероятных приключениях героя с непроизносимым именем, его взгляд становился таким же загадочным.

– Ладно, пусть будет отличная новая история.

– Если ты пообещаешь никому не рассказывать. Что бы ни случилось.

– Что бы ни случилось, – поклялась Брисеида.

Она торжественно протянула ему руку. Папа пожал ее с серьезностью священнослужителя. Это будет их секрет.

– Давным-давно стоял замок, – начал Люсьен, – такой большой, что не было видно его границ. Башни необычной формы взмывали в небо и заполняли весь горизонт. В этом замке жили маленькие эльфы, одетые в синие одежды. Все они были пленниками большого Злодея, которого никогда не видели.

– Почему они никогда не видели его? – спросила Брисеида, прижимаясь к отцу.

– Потому что он не хотел, чтобы его обнаружили. Пообещав эльфам чудеса, он заманил их со всего мира в свой замок. Однако он мог держать их в плену, скрывая свою личность и сохраняя Великую Тайну.

– Какую Великую Тайну?

– Тайна настолько хорошо охраняемая, что даже твой ученый отец так и не разгадал ее…

Брисеида ловила каждое его слово, надеясь, что отец передумает и выдаст ключ к тайне, но Люсьен мастерски держал ее в напряжении. Он продолжал говорить, как ни в чем не бывало:

– Большой и хитрый Злодей дал эльфам один шанс вернуться домой: если они справятся со всеми испытаниями, которые он устроил им, и минуют стены замка ровно через девять месяцев. Ни раньше, ни позже. Тогда Злодей отпустит их домой. Только замок находился в Мире Снов, где времени не существовало. Часы никогда не говорили правду, а солнце творило все, что ему заблагорассудится. Поэтому эльфы должны были быть очень осторожны, чтобы не ошибиться в своих расчетах, потому что рисковали оказаться запертыми в замке до конца своих дней.

Брисеида пристально посмотрела на папу.

– Твоя история не логична. Если времени не существует, его нельзя рассчитать.

Люсьен, казалось, пришел в восторг от ее замечания. Он ущипнул дочку за нос, как фокусник, просунув большой палец между пальцами, чтобы показать ей, что украл его.

– Что угодно может существовать, если поверить. И мы все же не перестаем верить, что время существует. И если его нет, то мы способны заставить его существовать. Но такое время субъективно, оно имеет значение только в сознании того, кто его измеряет. Понимаешь?

– Нет, – вздохнула Брисеида, разочаровавшись. – Никогда не понимаю твои истории.