― Моя леди, куда прикажете ехать?

Раздумываю недолго.

― В «Сладкие пальчики». Слышала, в этой пекарне отменный кофе и булочки.

Глава 2

Глава 2

Щурясь от наслаждения, лакомлюсь заварными трубочками, они, и правда, чудо как хороши. Крем нежный, плотный, просто экстаз. Кофе приятно горчит на языке, и всё бы было прекрасно, если бы над ухом не жужжала назойливой мухой моя дуэнья, — так и хочется ей трубочку в рот запихнуть, чтобы чем-то занять наждачный язык.

— Леди, негоже так обращаться с собственным мужем, — записью на повторе зудит худая как палка горничная в чопорно строгом чёрном платье. — Женская добродетель — всепрощение. Мужчины, они же как теля на верёвочке, поманишь их сладью задранных юбок, и бегут не разбирая дороги.

Жую усерднее.

— Мадам, ну, что же вы молчите? Мужская измена — вовсе не измена, они же все поголовно полигамны, им обязательно нужна любовь для здоровья, — тоном мозгоправа взламывает мне черепушку она. — Вы просто слишком молоды, леди, и многого не понимаете. Удел женщины — покорность и смирение, вам нужно было простить мужа за его маленькие грехи, выгнать любовницу и ублажить супруга.

Сочувственно гляжу на горничную и ласково уточняю:

— Каргина, напомни мне, будь добра, почему я тебя не уволила?

Женщина давится воздухом и с обидой взирает на меня.

— Потому, моя дорогая леди, что я единственная, кто остался вам предан, так вы говорили.

— Ага, — живо киваю, забрасывая в рот остатки сладости. — Напоминай мне об этом почаще, и себе заодно. Ты мне осталась предана, а не моему кобелю-мужу, так что, будь добра, вот всю эту каку, что выплюнула из своего рта, больше никогда не упоминай.

— Но, моя леди!

— Уволю!

— Поняла вас, мадам.

— Прекрасно, моя дорогая, — улыбаюсь благодушно, обтираю руки салфеткой. — Я на минутку.

― Мадам?

― В уборную отойду.