Мы же истинные. Так не должно было быть. Почему тогда я все еще люблю? Почему болит сердце, почему тяжело дышать?

Хотелось открыть глаза — и проснуться. Чтобы все это оказалось сном. Чтобы, повернув голову, увидеть рядом спящего Дерена и прижаться к нему всем телом, услышать знакомое: “Снова кошмар?”.

Хотя Дерен давно уже ночевал в отдельной спальне.

Я списывала все на его занятость: в последние месяцы на приграничье было неспокойно, новости оттуда приходили все более тревожные. Морлоки, кровожадные неубиваемые твари, которые еще двадцать лет назад казались почти вымершими, теперь появлялись то там, то здесь, выкашивая подчистую целые деревни.

Дерен дневал и ночевал на службе, но…

Я зажала рукой рот, чтобы не дать рыданиям вырваться наружу.

Кажется, я простояла так довольно долго, по крайней мере, слышала, как в очередной раз зазвонил дверной колокольчик, как по коридору мимо ванной кто-то прошел.

Что я должна сейчас делать? Вернуться в столовую и вести себя, как ни в чем не бывало?

Собирать вещи и уехать? Хотелось бы добавить “к маме” — но мамы здесь не было. В этом мире у меня вообще никого не было, кроме Дерена и Мии.

Что же мне делать?

А что вообще полагается делать, когда муж объявляет, что я ему надоела? Что стала скучной, состарилась, подурнела, так и не смогла родить?

Устроить скандал?

Разрыдаться?

Спросить: “Как ты мог?”

Разругаться вдрызг с дочерью?

Наконец сказать свекрови все, что я о ней думаю?

Сжечь дом?

Или быть мудрой? Купить новое платье. Заняться процедурами, о которых говорила Мия, чтобы в сорок выглядеть на тридцать девять с половиной.

Но что делать с остальным? Прочитать книгу? Уединиться на несколько дней в горах “для познания себя”, как было сейчас принято у аристократок?

Начать молиться втрое чаще, чтобы боги этого мира послали мне сына?..