Я упал на колени. Дождь хлестал по лицу, капал с подбородка, но горячие соленые слезы прожигали дорожки сквозь него.

— Уилл? — повторил голос. Наконец я узнал его.

Мия. Я не мог посмотреть на нее, не мог отвести глаз от Криса.

Мой лучший друг.

— Мне так жаль, — сказала она, подходя ко мне.

Я не мог говорить, не мог думать, не мог оторваться от изуродованного тела Криса, от его окровавленного лица, ото рта, который больше не улыбнется, от глаз, навсегда ослепших.

«Крис мертв, — подумал я. — Мой лучший друг, мой брат. Мертв».

Маленькие ручки обняли меня за шею.

Я поднял глаза и увидел Пич.

— Мне очень жаль, Уилл, — сказала она, тоже плача, и поцеловала меня в висок. Ее губы были теплыми и дрожали.

— Спасибо, что спас меня, — прошептала она.

Моя грудь начала содрогаться, легкие словно наполнились лавой. Я понял, что рыдаю, но не чувствовал никакого стыда, разревевшись перед всеми. Мия прижалась ко мне с одной стороны, Пич — с другой. Ребекка подошла и встала перед нами, держа на бедре Джулиет Уоллес. Она гладила светлые волосы Джулиет, оберегая ее.

Я должен был защитить Пич.

«Будь сильным, — убеждал себя я. — Будь сильным ради Пич и остальных. Будь сильным ради Криса».

Я зажмурился и кое-как поднялся на ноги.

«Мы живы», — сказал себе я. Это было уже что-то. Мы выжили, и, хотя Крис погиб, кажется, кошмар кончился. Я убил Карла Паджетта. Лунный Убийца никогда больше не выйдет на охоту.

А потом я услышал это. Тяжкий, глухой грохот, будто по земле били молотками.

Мое сердце застучало как сумасшедшее, я взлетел по склону, чтобы взглянуть на холм вдалеке.

— Бегите, — скомандовал я.