- Вновь ложь. Мисс Колинз, мне уже начинает это надоедать, - в голосе мистера Вудро скользнула та тяжесть и жестокость, от которой Гвен сказала. – Я больше не считаю нужным разговаривать с вами и сразу перейду к делу. Несколько дней назад вас полностью лишили опекунства над Мериан.

Альфа открыл папку лежащую перед ним и пододвинул ее к Гвен.

- Что? – ее глаза широко раскрылись и она растерянно быстро опустила взгляд на бумаги. – Это невозможно. Я же ее мать.

- Ужасная мать, - поправил ее мистер Вудро. – Как я и говорил, касательно вас было проведено расследование и то, что было выявлено, не позволяет так просто закрыть глаза на ваши поступки по отношению к вашей дочери. Особенно, в тот период, когда она была несовершеннолетней. Угрозы, физическое насилие, моральное давление. Учитывая это, одним лишением опекунства дело не обойдется. Вы предстанете перед судом третьего числа следующего месяца. Советую вам найти хороших адвокатов. Правда, сомневаюсь, что они вам хоть в чем-то помогут.

- Вы… Вы не можете. Это все не правда. Я хорошо воспитывала Мериан. Давала ей все и… - Гвен резко, лихорадочно посмотрела в мою сторону. – И это такая твоя благодарность за все, что я для тебя сделала?

- Да, я таким образом благодарю тебя. Надеюсь, что тебе понравится.

***

Гвен опять устроила истерику. Такова была ее первая реакция на услышанное. В основном гнев, отторжение, растерянность и первые проблески страха. Она кричала обвиняя меня в неблагодарности. Да вообще много в чем. Интересно, позже она хоть что-нибудь осознает? Хотя бы то, что многие ее поступки касательно Мериан не просто неприемлемы. Они ужасны. И за это придется платить.

Я не знала, что касательно нее не обошлось одним лишь лишением опекунства, но была рада, что последует суд. Особенно, если учесть то, что Гвен на самом деле относилась к Мериан намного хуже, чем я предполагала. С одной стороны я хотела попросить у мистера Вудро результаты расследования, но, с другой стороны, понимала, что это бестолково. Оно лишь вызовет у меня гнев, который уже теперь абсолютно ни на что не повлияет.

Когда мы вернулись в коттедж мистера Вудро, я заварила себе чай и сразу же пошла рисовать. Мне следовало хорошо подумать. В основном, про то, что такое семья. Только подумать – а ведь будучи в детдоме, я очень хотела, чтобы меня удочерили и я наконец-то поняла, что такое мама и папа. А в итоге на своем опыте почувствовала лишь грязь.

Взяв чистый холст, я села на диван и начала его распаковывать. Услышала, что пришло сообщение и тут же его открыла. Мне написал Дан. Уже сам этот факт вызывал дрожь. В последнее время я как-то даже слишком ненормально реагировала на Бронте: