Громыхнуло, и жестяная крыша склада застонала под огромным весом непонятного создания. И гоблина сильно затрясло от страха. Он был везунчиком. Но сейчас его чутьё не подсказывало ровным счётом ничего. Лишь мрак, гомон и твари.

Казалось бы, почему маг не сотворил колдовской фонарь, но если волшебный цветок погрузил во тьму целый город, то пробиться со светом через его мощь может только очень сильный чародей.

– Ты думаешь, ты победишь? Ты ошибаешься! – подложил Ярополк, на мгновение застыв, а потом бросившись с клинком, чтоб отбить атаку Сальпы на девушку с винтовкой. – Раздавила ни в чём не повинный одуванчик! Развеяла чары моего друга! Разве это победа?

Гоблин сглотнул. Маг был силён. Может быть, даже ровня архимагу Соснову. Он просто юн и неопытен. И наверняка выдохся, поддерживая свет.

– Ты думаешь уничтожишь нас, как ту беззащитную берегиню? Думаешь, что я тоже слаб? Тогда я был один, – произнёс Ярополк, затем почти перешёл на шёпот. – Сейчас же нас тысячи.

Секунда тишины надавила на нервы сильнее, чем крик. А яркий свет волшебного цветка, рывком извлечённого из-за пазухи, ударил по глазам.

Проморгавшись, Снот увидел четвёрку охотников и замершую в двух десятках ярдов от них Сальпу. Но больше всего поразило то, что все стены, стеллажи и ящики были облеплены дикими духами, пристально наблюдающими за вожделенным источником силы.

– Я отдам цветок папоротника первому встречному, как только эта тварь падёт! – закричал Ярополк, задрав руку с колдовским огнём вверх.

Секунда молчания и тишины оборвалась оглушительным рёвом, и волна клыков, когтей и шипов обрушилась на пожирательницу. Это не городские духи, знающие, кто такая Сальпа, и опасающиеся её. И это не падальщики, крадущиеся по следам сильных, и пожирающие остатки битвы в их тени. Это дикая лесная нечисть, не ведающая страха, не знающая отказа своим желаниям.

Скрежет громадной сольпуги, чьи лапы в размахе достигали добрых шести ярдов, а тело, что джип, потонул в многоголосом вое. Убийца даже не пыталась уничтожить каждого, попросту разбрасывала их в разные стороны, как жук, брошенный в муравейник, раскидывает наседающих муравьёв.

Снот упал на колени и прикрыл голову руками, боясь, что попросту растопчут. И так он смотрел на бойню. А жвалы Сальпы начали разрезать пополам самых надоедливых, заливая бетонный пол разноцветной кровью. Но сотни и сотни разных тварей, которых и описать не получалось толком, бросались на неё снова и снова. Гоблин как-то видел в старом журнале картину средневекового художника. Кажется, она называлась «Ад Данте», и вот сейчас здесь творилось что-то похожее. Сплошное мельтешение лап, морд, хвостов и крыльев.