Бабушка скривилась. Оглядела нас, еще больше скривилась, и выдала:

— Это убожество, что на вас, всем стипендиатам выдают? Что, семья не могла тебе хотя бы форму нормальную обеспечить?

— Семья смогла мне обеспечить только проезд до академии, в дилижансе, так что мне досталось, в том и хожу. — Начал заводиться я. Как будто не знает, что денег в этом году только-только на уплату налога хватило!

— И поселили тебя тоже с бедняком! Не могли похлопотать о приличном соседе! Все-таки отец твой барон!

Смотрю, у Октона лицо потемнело, как бы не сорвался. А бабушка продолжает:

— И, как мне доложили, ты на содержании у этого голодранца находишься! Он и за твое питание заплатил, и за форму, и за обувь. Самому не стыдно? Еще неизвестно, откуда эти деньги. Может, украл.

Октона перекосило, но молчит. Я его понимаю, один раз уже выгнали из академии, за драку с аристократом, а за препирательство с аристократкой тоже вполне могут. Так что, лучше пусть молчит.

— Так, внук, как я понимаю, кормят вас здесь не слишком хорошо. Так что пошли, оба. Здесь мне сказали, кафе имеется. Поедите нормально.

Октон дернулся, и опять промолчал. Я хотел сказать, что он нам нормальное питание выкупил, но побоялся бабушке перечить. Пошли есть. Сосед мой, как увидел кафе, сервировку, так сразу сник. Странно, в столовой к восьмому разряду тоже разные приборы полагались, так он в них никогда не путался. А сейчас просто сник. Хотя я в последние дни не приглядывался, как он ест в столовой. Сели. Бабушка предложила выбирать, что захотим. Я соседу помог, он совсем не понимал, какое блюдо в меню обозначено. Приступили. Бабушка заказала только кофе и десерт, сказала, что у нее сегодня небольшое суаре, так что она плотно есть не будет. Из-за суда съехалось много аристократов из провинции, так что ее навестят старые друзья и подруги. Говорит, а сама на Октона посматривает. А он нож в левой руке держит! Я и не знал, что он до такой степени этикета не знает! Не приглядывался.

Бабушка выспрашивать у него начала, кто он, откуда, чем зарабатывает, кем стать собирается. Узнав, что он артефактор, и два года у мэтра Теллора работал, смягчилась, задумалась. Потом Октона, к счастью, вызвали к мэтру Меррисье, тому что-то потребовалось. Он с радостью побежал, даже не доел. Тут бабушка ко мне обратилась.

— Вроде ничего парень, манеры, конечно, так себе, но что ожидать от приютского. Я узнавала, комнат свободный нет. Только с богатыми аристократами. И на условиях их обслуживания. Этого я допустить не могу. Ну, есть только худшие варианты, комната на четырех, только с приютскими. Так что поживешь вместе с этим артефактором. Но деньги ему надо вернуть. Подсчитай, сколько он на тебя потратил, пока его нет. Я сразу и заплачу. И еще, как ты смотришь, если я ему приплачивать стану, что бы он тебе в быту помогал? Ну, там белье в прачечную носил, обувь чистил? Ты подумай, все же ты аристократ, значит, тебе можно.