Что произошло, так и не поняла. Посреди прямой дороги удар, резкая боль, багровый туман перед глазами и беспамятство. Чернота.

2

2

Очнулась в длинном белом зале, на скамейке. Похоже на зал ожидания на вокзале. Рядом сидят мои соседи по экскурсии. Вроде такие же, но как на черно-белой фотографии, бесцветные. Спокойно так сидят. Входят двое. Мужчина и женщина. В белом. Разговор слышу.

— Опять толпа, слушай, почему на наше дежурство одни неприятности. Опять Египет. Туристы. Целый автобус. Свеженькие, внеплановые.

Ничего не понимаю. Почему внеплановые? Я считала, что внеплановые, это щенки у собак, если, допустим, пуделиха родила от бульдога, а люди тут при чем? А эти продолжают.

— И куда их теперь? Который раз уже. Водители по 15 часов работают, засыпают за рулем, вот, выехал на встречку, все в хлам. Возвращать некуда.

Я так прямо возмутилась.

— Эй, если вы врачи, так хоть осмотрите людей, помощь окажите, а то «внеплановые»!

Дядечка постарше, бородатый и с такой лысиной, что от нее даже сияние, ко мне повернулся, и неодобрительно так головой покачал.

— Смотри, какая бойкая. Надо было с мужем в Москву лететь, а не на пирамиды смотреть. Сиди теперь, работать не мешай. Видишь, люди думают!

А тут девчонка влетает, руками машет, подбежала и что-то взволнованно так начала этим двоим объяснять. Дядечка лысину почесал, задумался, потом ко мне подошел. Посмотрел, головой покачал. Женщина к нему подошла, тоже смотрит. Потом говорит:

— Смотри, 26 лет, молодая, образование высшее, значит, умная, здоровая. Подойдет. Берем! Надо срочно, потом объясним! Сейчас времени нет!

И на меня палку какую-то направляет. Я слово сказать не успела, вспышка, и все снова потемнело. Потом свет, и боль. Адская. Я терпеливая, но тут заорала. Надо мной женский голос, ласковый:

— Давай, девочка, давай, тужься, тужься, скоро все закончиться! Еще чуть-чуть!

Какое там тужиться, у меня весь низ живота как будто что-то разрывает! Тянет, давит! Лежу на спине, ноги двое женщин держат, врозь, а между ног что-то мешает, давит. Я поднатужилась, что бы это, мешающее вытолкнуть, женщина, что меня уговаривала, на живот надавила, и тут писк раздался тонкий, жалкий.

— Все! Молодец! Теперь только последа дождаться! Мирка, Виска, что стоите, ребенком займитесь!

Это что же получается? Рожаю я? Как? Я же не была беременная? Откуда ребенок? Господи! Лежу, сил нет, не пошевелиться, в окровавленной рубашке, в луже крови, и тут опять что-то давит. Вытолкнула красный, страшный кусок мяса, аж заорала со страху.

— Все, все, девочка, послед вышел, целый. Сейчас тебя приберем, Ваше Величество, и свидетелей впустим, короля им предъявим.