Поблагодарив, Утес попрощался с нами и вышел из игры, оставив меня в раздумьях, почему Нергал так равнодушно отнесся и к Чумному мору, и даже к тому, что его подопечный обратился в нежить.

— Зря отпустил, — подосадовал Краулер. — Что ему мешает пойти к превентивам и задорого продать не только себя, но и нашу базу?

— Нельзя доверять частично. Помните, мистер Уэтмор объяснял, что у любого предательства есть цена? В бездну все это. Я доверяю Тобиасу, и если он предаст нас — значит, одним другом станет меньше. Зато если нет, наша с ним дружба будет стоить дороже всех наград сокровищницы!

Наверное, лучезарный бог нас услышал. Потому что сразу после моих слов грянуло глобальное уведомление:

Нергал Лучезарный объявляет священный поход!

Храбрецы и герои! В Лахарийской пустыне предатели всего светлого основали храм кошмарных Спящих богов. Весь Дисгардиум в опасности!

Не дайте пробудившемуся злу набраться сил, уничтожьте его раньше, и награда Нергала Лучезарного будет щедрой!

До начала глобального события: 7 дней.

Между Содружеством, Империей и нейтральными расами объявляется перемирие!

Все, пожелавшие участвовать в священном походе, получат временный иммунитет от смертельной жары Лахарийской пустыни.

— Твою мать… — ошеломленно выругался Краулер. — Только этого нам не хватало!

— Всего семь дней! — воскликнул Инфект. — Так мало!

— Мало? — усмехнулся Бомбовоз. — Неделю назад мы все были ниже тридцатого, а сейчас? Да мы такими темпами в топы вырвемся! Тем более, уверен, у малыша Скифа уже есть какие-то идеи!

— Только одна, — я уклонился от бомбовозовского дружеского тычка увесистым кулаком. — Похоже, мне придется побыть легатом Чумного мора еще немного, чтобы защитить храм. Если Ядро, конечно, не будет против. И еще мне понадобятся крылья…

Покопавшись в инвентаре, я вытащил Свисток призыва. Повертел в руках, подумал о том, сколько он может стоить, а потом дунул в него. Тончайший, на грани ультразвука, свист, ушел в небеса.

Рядом ударил пучок молний, а сверху раздались мерные и неторопливые хлопки чудовищных крыльев.

Задрав головы, парни медленно осели на песок.

— Охренеть… — прохрипел Бомбовоз. — Это самое красивое, что я видел в своей жизни!

Мой новый маунт, такой огромный, что на нем легко уместились бы все «Пробужденные», аккуратно приземлился, чтобы не задеть никого из нас. По его темно-синей шкуре, покрытой мифриловыми пластинами, пробегали разряды молний.

Мощный трубный рев разнесся по пустыне. Инстинктивно отпрянули не только мы, но и мертвые прислужники. Питомцы, возглавляемые Игги, прыснули в сторону. Из песка вылезла голова Кроки, подросшего до размеров аэропоезда, и с любопытством уставилась на моего нового питомца.