Сам Эйрик охотно развлекал Дису и Арни мороками, которые стали еще совершеннее с момента их последней встречи. Пастор заставлял потолок дома рассыпаться морозными звездами или вспыхивать полярным сиянием, чьи отблески играли на лицах пораженных зрителей. Одеяло летало по воздуху и каркало, а пол прорастал алыми цветами.

Как-то теплым летним утром Диса проснулась на чердаке и, выглянув из приоткрытого окошка, заметила, что дом плывет. Их маленькое жилище оторвалось от суши и отправилось в путешествие по прозрачным водам озера Хлидарватн. Эйрик сидел рядом с женой и улыбался. Дул теплый ветер, а на губах вместо свежести осела знакомая соль. Дом летел все быстрее и быстрее, из-под невидимой кормы выплескивалась пенистая волна. Облака бежали над головами, зеленоватая вода сменялась темной, и сквозь ее блеск Диса уже различала округлые спины касаток. Эйрик тронул ее за плечо и указал в сторону, где на заснеженном островке стоял громадный белый медведь. Вода потемнела еще сильнее, и в лицо ударил фонтан брызг. Под порогом неторопливо проплывал могучий кит, и Диса затаила дыхание, завороженная его громадой. Ей хотелось плакать от того, сколько в мире удивительного и необъятного, чего нельзя выразить словами: голодный взгляд белого медведя или величавая неспешность китихи, к боку которой приклеился детеныш.

Когда морок закончился и она обнаружила себя сидящей на чердаке, лицо ее было мокрым от слез. Эйрик вытер ей глаза, смущенный и растерянный:

– Я думал, это тебя развеселит…

– Мне было весело, но теперь грустно. Сколько бы я этому ни училась, никогда не сумею сделать даже вполовину так хорошо.

– У тебя другие таланты.

Ей захотелось ответить колкостью, но она сдержалась. Снизу их звал Арни. Когда Диса поднялась, оказалось, что юбка испачкана кровью. Настроение еще сильнее ухудшилось, и Эйрик тронул жену за руку.

– Мы же договаривались, что ты не будешь расстраиваться.

Она дернула плечом, завязывая воротник платья.

– Это невозможно. С нашей свадьбы прошел год.

– Всего год…

– Некоторые к этому сроку уже ждут второго.

Эйрик встал и поцеловал ее в нахмуренный лоб.

– Все еще будет. Ты вечно торопишься.

…Арни ждал их на улице. Солнечным утром он выбирался из бадстовы и готовил обед или брал посох и ковылял к озеру, чтобы набрать там ягод. А еще он любил первым встречать гостей. Это всегда поднимало ему настроение.

У порога стояли, помахивая хвостами и тряся ушами, Гекла и Керн – те самые лошадки, которых Бьёрн обменял на дом в Стоксейри. С ними были двое мальчишек-пастушков лет двенадцати – чумазые, покрытые прыщами размером с вулканические кратеры, с оттопыренными ушами, сквозь которые просвечивало солнце. Один из пацанов сидел верхом на Гекле лихо, как умеют только мальчишки: без седла, с одной веревкой, кое-как накинутой на шею лошади. Второй держал Керн за такую же веревку, а сам оттягивал рубашку, пытаясь что-то прикрыть.