Свою последнюю фразу я для наглядности сопроводил жестом, проведя ладонью по горлу, однако Галиуллин не спешил успокаиваться.

— Знаю, Серега, знаю! Будь на твоем месте кто-либо другой, я бы вообще не рискнул его привлекать. Ты просто не представляешь, интересы каких людей затронуты в этом деле. Вся эта затея сугубо под мою ответственность организована. Если хоть что-то пойдет не так, хоть вот настолько, — он показал мне микроскопический зазор между пальцев, — то первой оторвут именно мою башку. Вот такой здесь расклад, без всяких прикрас…

Переваривая услышанное, я мысленно выругался. Нет, ну нельзя же так! Это как подойти к человеку и сказать: «Не думай о белой обезьяне!» И первое, что этот гипотетический человек сделает, это обязательно о ней подумает. Теперь работать нужно будет втройне осторожно, чтобы и правда чего лишнего не зацепить. Истинность изречения: «Во многих знаниях многие печали» я успел познать на себе уже неисчислимое количество раз. Но я же профессионал, мать твою! Я смогу! Наверное…

— Общаться с мертвыми, это тебе не в Гугле запрос вбить, — проворчал я больше для успокоения Галиуллина, припоминая одно из своих выдуманных правил. — Не факт, что он вообще на эти твои вопросы захочет отвечать.

Конечно же, я безбожно лукавил. Нет у мертвецаничего такого, что бы он сумел от меня скрыть. По крайней мере, мне такие уникумы пока еще не попадались. Но знать об этом не положено ни единой живой душе. Пусть лучше все будут убеждены, что я не могу получить любую, какую только захочу информацию от покойника. Так всем будет спокойней жить, и мне в первую очередь.

Подойдя к трупу, я откинул простыню с его головы. Под тканью оказался мужчина, приблизительно пятидесяти лет. Утонченные черты лица, которые не смогла испортить даже смерть, аккуратная испанская бородка, волевой подбородок, широкая мужественная челюсть. Его темные волосы слегка посеребрила седина, делая образ покойного каким-то по-отечески располагающим. Подсознательно же к нему хотелось относиться со всем возможным уважением и пиететом, как к мудрому наставнику, который знает ответы на большинство жизненных вопросов, или что-то вроде того. Весь внешний вид мертвеца не просто намекал, а прямо кричал о его высоком положении при жизни, и принять его за рядового клерка не получалось даже в таком виде — распластанном голышом на холодной каталке.

Без тени брезгливости положив ладонь покойнику на лицо, я попросил Дамира выйти, а сам, тем временем, начал осторожно накачивать тело покойного Силой.

Я выпустил ее уже достаточное количество, когда краем глаза увидел в дверном проеме фигуру еще одного полицейского.