Во-вторых. Контраст поведения. Адми очень ловко ловила ритм фрикций, активно двигалась, была очень заводной. Сначала мне показалось, что она довольно опытная, но я быстро понял, что сильно ошибался. Она была полностью безынициативна. Все смены поз, переход от одного положения к другому — я вёл во всём. Пока не понял — она просто не знает, как это делается, полагается на меня. За всем этим я забыл, что она — девятисотлетняя демоница. Она контролирует своё тело на запредельном уровне. Тем более с такой предрасположенностью. Отсюда и отличная техника при минимуме опыта. Вот и получалось, что она с физиологической точки зрения была на запредельном уровне, но при этом оставалась милой, податливой, с каким-то небольшим страхом смотрящая на то, что сама творит.

В-третьих. Эмоции. Уверен, она может при желании полностью контролировать мимику. Но сейчас в этом не было смысла, и я видел всё. Адми прибывала в некотором шоке от того, что сейчас испытывала. Когда она приближалась к своему первому оргазму, она как-то вся сжалась, испугалась, даже попыталась отстраниться, но я не дал. А когда всё случилось, она уткнулась мне в плечо, схватилась за меня обеими руками и пару минут повторяла «не смотри, не смотри, не смотри». В общем, она была очень натуральной и искренней в своих эмоциях. Дальше она чуть поднаторела и эффект сгладился, но не исчез.

В-четвёртых. Зеркало. Пробелема выбора места перед нами не стояла. Мы изначально переместились на диван. Сидя, Сидя спиной и некоторые варианты этих поз — основное блюдо в нашем секс-марафоне. Поэтому я большую часть времени не только любовался самой Адми воочию, но и смотрел на происходящее через зеркало. И это её дико смущало. Особенно, когда мы это делали сидя спиной. Я любовался её упругой попкой и грациозной спиной, а кинув взгляд на зеркало через её плечо, мог заценить скачущую грудь и выражение лица демоницы. Когда наши взгляды через зеркало пересекались, она дико смущалась, отворачивала лицо в сторону, отводила глаза. Почему? Я внутри тебя! Десять минут назад мы сидели лицом друг к другу, и ты задорно смотрела на меня. А вот стоило тогда кинуть взгляд на зеркало, посмотреть всё ли в порядке у тебя сзади, и ты как-то тушевалась, сильнее выгибала спину. Как это работает? Я не понимаю. Может, как опытному бойцу ей не нравится, что я вижу что-то, что должно быть скрыто? Бойцовский рефлекс? Но не удивлюсь, если с магией, боями, демоническими особенностями это никак не связанно. Вернее, как раз с магией-то связанно. С женской.

И пятое. Хвост. Ведь Адми не совсем человеческая девушка. Есть у неё и отличительные черты. Крылышки у неё пропали прежде, чем мы начали. Просто втянулись под кожу и испарились без следа. Удобно, они бы мешали придерживать её за спину и обнимать. Рожки тоже остались неудел. Не было у меня желания схватиться за них во время минета или других удобных ситуациях. Не тот был настрой для подобного. Хотя чего греха таить, с Маладисой я так не раз отжёг. И остался только хвост. И он сыграл важнейшую роль — индикатора. Почти всё время хвост Адми был накручен мне на голень. На его конце была кисточка, вот она и выдавала хозяйку с головой. Например, с поцелуями. Адми очень понравилось целоваться. Но она, как я уже сказал, не проявляла инициативы. Но время от времени она очень близко приближала своё лицо к моему, губки её чуть разжимались, показывался язычок, глаза чуть увлажнялись. Она невербально просила меня поцеловать её. Это было безумно возбуждающе. Но было кое-что ещё. В этот момент кисточка хвоста Адми начинала медленно постукивать меня по голени. Я, как и положено, не мог удержаться, и начинал дразнить Адми. Промахивался мимо её губ, целуя в носик, подводил лицо вплотную, чтобы сразу отодвинуть обратно. Хвостик стучал всё требовательней, требовательней. Под конец он уже молотил по мне. И тогда наши губу соприкасались, а языки переплетались. Хвостик начинал меня нежно поглаживать. Но я продолжал наш поцелуй. И вот, хвостик снова начинал по мне постукивать, сначала неспеша, потом всё быстрее, пока удары не становились непрерывными. Я освобождал язык и губы Адми из плена, она резко отодвигалась от меня и делала глубокий вдох. И пока она бросала на меня укоризненные взгляды, её хвостик распушивал свою кисточку, которая плотно прижималась ко мне. Последний раз стрельнет в меня глазками, полными обиды за мою жестокость, чтобы через пять-десять минут начать требовать повторения.