Я невольно опускаю взгляд ниже. Понимая, что я слишком откровенно любуюсь его телом. Обвожу мысленно крупные кубики пресса, выдающиеся косые мышцы живота и сильные, мускулистые ноги.

Странная улыбка перекраивает моё лицо. Член Саймона уже напряжён. Он явно показывает, зачем пришёл его хозяин. Мой пристальный взгляд как будто заставляет его становиться ещё больше и твёрже.

И он точно не уйдёт, не утолив свой голод.

Я заставила себя отвести глаза в сторону, сказав тихо:

– Нет.

Тихое слово прошелестело едва слышно. Может быть, мне всего лишь показалось, что я произнесла его. Может быть, оно умерло там, же в глубине моих мыслей, едва родившись.

Саймон никак не отреагировал. Он как будто отключил все свои чувства до единого, бросившись на меня. Он резко выдернул одеяло из моих рук и швырнул в его сторону. Мгновенная трансформация – длинные когти распороли ткань лёгких брюк и невесомой туники.

Меня при взгляде на его изменённую руку с когтями уже не трясёт от страха. Наоборот, я хочу почувствовать прикосновение этих когтей. Лёгкое, невесомое и вместе с тем смертельно опасное.

Близость опасности возбуждала. Разрезанной туникой он быстро скрутил запястья моих рук и привязал их к изголовью кровати. Саймон действовал словно по привычке. Наши встречи были постоянно пронизаны чувством взаимной неприязни. Ему не нравилось зависеть от меня. Мне не нравилось, что он считал меня кем-то хуже насекомого.

Я не успела возмутиться, когда он единым движением широко развёл мои ноги. Подцепив когтем трусики, он разорвал их посередине, освободив доступ к пульсирующей промежности.

Саймон утробно зарычал, прижавшись головкой члена к влажным складкам. Одно движение мощных бёдер – его член проник глубоко в меня, заставив трястись от наполненности им.

Он стиснул пальцами мои бёдра, держа их широко разведёнными, и начал вколачиваться быстро и жёстко. Его член был горяч, как раскалённый прут, которым он нещадно терзал меня, вводя раз за разом.

В резких движениях не было ни капли нежности. Среди моих эмоций фоном стелилась тупая боль от жёсткого спаривания, но тело принимало это как нечто нормальное, ставшее уже привычным настолько, чтобы поймать в этом свой, особенный кайф.

Безжалостно, дико, но заставляет слабеть, становясь невыносимо податливой под мощным мужским телом.

Сегодня Саймон даже не проронил излюбленного «самка» или «дрянь». Он молчаливо брал желаемое. Слышны были только звонкие, мощные шлепки его бёдер. От похотливого влажного звука последние барьеры слетали к чертям, заставляя меня громко стонать, поддаваться ему навстречу и просить ещё и ещё…