Вот сидящего в одиночестве паренька бесцеремонно отпихивает в сторону шумная компания, в процессе опрокидывая его стакан с морсом. Им нет до него дела, просто какой-то шибздик, непонятно откуда взявшийся и, скорее всего, в это же непонятно где потом и отправившийся. У них есть куда более интересные занятия: обсудить прошедшую лекцию, посмеяться над кривой прической подруги, отпустить парочку не самых приличных шуток о последней бессонной ночи. А между тем в разуме паренька, ничем не провинившегося, и, тем не менее лишившегося своей порции ягодного напитка, метафорический верблюд издыхает в страшных муках под весом метафорической соломинки и глубоко в его глазах вспыхивает опасный огонек, которому нужен лишь повод, чтобы превратиться в пожар. Так рождается ненависть.

Вот девушка, смеясь, отталкивает парня, пытающегося поднести к ее рту нанизанный на вилку кусочек чего-то, мяса или кабачка, не важно. Один раз, второй… а потом, немного потупив взгляд и легким движением убрав за ухо прядь растрепавшихся волос, наклоняется и смыкает губы на том самом чем-то. И парень, только что задорно улыбавшийся, вдруг замирает: рот приоткрыт, глаза широко распахнуты, в голове ни одной мысли… это, конечно, любовь.

И из таких вот отдельных кадров, мини-портретов чужих переживаний и страстей, Лаз уже давно собирал свою небольшую коллекцию. Его память, до сих пор работающая без единого перебоя, позволяла запечатлеть все эти моменты, сохранить в виде мысли, в виде определенной последовательности сигналов, бегущих по нейронам, законсервировать в сознании, ни для чего конкретного, просто чтобы было, как и в любой другой коллекции.

И сейчас, направляясь в столовую, каждый из компании уже предвкушал не только вкусный обед, но и все эти, у каждого свои, наслаждения.

Однако, как оказалось, существовали на свете люди, захотевшие оборвать чужое наслаждение. Их любимое место было занято. Такое случалось и раньше, все-таки, это был не ресторан и зарезервировать столик было нельзя, но ребята всегда старались, где-то словами, а где-то кулаками Варвара, возвращать себе облюбованный уголок. Так что со временем почти все в академии махнули на это рукой, в конце концов, в огромном зале было не слишком много, но и не мало таких вот одиночных столиков, многие из которых были не менее уютными.

Но начался новый учебный год и, судя по всему, кое-кто забыл о невидимой табличке, висевшей над этим углом столовой: «Собственность высшей группы второго года факультета магии, не занимать!»

— Пойду-ка я… — начал было Джи Даз, уже отработанным до автоматизма движением закатывая рукава рубашки, однако на этот раз его остановили.