— Счастливчик, — говорили те, кого официантка «Китового Уса» в этот вечер аккуратно, но безапелляционно отшила.

— И что она в нем нашла? — вторили другие, те, кого Сейма отшила еще и накануне.

— Да забудьте вы про эту рыжую, сдалась она вам, — махали рукой те, кого девушка отшивала уже далеко не пять и даже не десять раз.

Кстати, понять, что рыжеволосая Сейма нашла в черноволосом незнакомце, можно было довольно просто. Нужно было только знать, что под двухдневной небритостью и небольшой полнотой в районе живота скрывался профессиональный маг-трансформ, способный по желанию перекраивать собственное тело так, как ему нужно, в любых местах и любых диапазонах.

Лазарис Морфей, а это был именно он, оказавшись вдали от родителей, академии, друзей и вообще всего, что имело отношение к его истинной личности, пришел к выводу, что нет никаких причин путешествовать в теле одиннадцатилетнего мальчишки, предпочтя возраст, на которой он сам себя ощущал. А еще, раз уж он лишился всех тех удовольствий, что приносила ему прошлая жизнь, Лаз решил возмещать теми удовольствиями, которых был в той жизни лишен.

По алкоголю он, правда, не слишком скучал, попивая его больше для проформы и поддержания образа, а вот женщины… Да, его настоящему телу, в которое он все еще вынужден был возвращаться пару раз в неделю, было одиннадцать. Но разуму-то было уже за сорок. И если физиологически и гормонально его лишь только-только должно было начать тянуть к противоположному полу, то психологически все было куда сложнее. Чего стоила одна лишь Штучка, которая, не подозревая ни о чем, легко себе позволяла разгуливать перед своим маленьким другом в совсем не пуританского вида ночнушках, а то и вовсе в чем мать родила, аргументируя это для себя как: «Ну он же еще маленький». И в такие моменты Лаз был готов просто на стену лезть от переполнявших разум совсем не детских мыслей и образов. А потому, оказавшись предоставлен самому себе, одним из первых, что он сделал, было посещение совершенно конкретного заведения, из которого улучшенное трансформацией тело не выходило больше суток, выпуская весь накопившийся за десяток лет пар.

Сейчас, спустя месяц после исчезновения, это уже тоже не было необходимостью, просто развлечение в дороге. Трансформация по определению была стерильна, так что девушке ничего не грозило, а удовольствия она получала точно ничуть не меньше, а потому Лаз не видел, в чем его можно было упрекнуть.

На следующий день он снова сменит внешность, оставит Сейме на чай хорошие деньги, и отправится дальше на юг. Вообще, такая свободная жизнь сильно меняла его. Стал казаться легче лежащий на плечах груз ответственности, не пропал совсем, конечно, но уже не давил ежеминутно и ежечасно, грозя в любую минуту придавить и превратиться в надгробный камень. Реже стали сниться кошмары про смерти близких, в которых убийцей зачастую становился он сам, превратившийся в чудовище после того как не смог больше управлять заменяющей ему душу тьмой. Постепенно начали пропадать те самоуверенность и гонор, которыми, Лаз теперь четко видел, он страдал уже довольно давно.