Спасти не всех. Но хоть часть. Лучшее — враг хорошего. Пытаясь вытащить абсолютно каждого бедолагу, включая тех, что уже оказались на пыточном столе, израненные и искалеченные, можно, в итоге, не помочь никому. И именно этот вариант являлся категорически неприемлемым.

— Я узнал, что у меня… есть огромная семья, — пробормотал себе под нос Дарк. — И тропинка… и лесок… в поле, каждый колосок. Речка… небо голубое — это всё моё. Родное. Это — Родина моя, — кажущийся донельзя вялым, усталым и выжатым, как лимон, некромаг вдруг воспрял духом и от души ударил кулаком в ладонь. — Всех убью на свете я!!!

Медленный и неторопливый шаг стал твёрдым. Решительным. Вода с громким плеском, чуть ли не заглушающим шум дождя, бьющегося о шлем и броню на плечах, разлеталась в стороны из-под тяжёлых сапог.

— В чём сила, Хронон? Вот и Глашек говорит, что в Ньютонах. А я вот думаю, что сила — в вере. Не важно, сколько ГигаАидов ты можешь в Ньютоны перекачать. Вот набрал Сковронский себе одноразовых держав. И что, он стал сильнее? — сердце стучало всё быстрей и быстрей. Кровь становилась жарче. Челюсть уже не желала пуститься в пляс, а мурашки испуганно затихли, не решаясь больше топтать спину “номера один”. — Нет. Пачка студентов раскатала аж трёх его подчинённых и бесчисленное количество вооружённых горилл. И вот теперь войска деморализованы и думают, как бы бежать прочь. Одного из сильнейших его некромагов сожрала ожившая картошка фри. А всё почему? Потому что не верит Сковронский ни во что. Не верит в себя. Не стал бы шляхтич нарушать закон и устраивать массовые пытки, если бы был уверен в своей победе.

Кровь стала настолько горячей, что двигаться медленно уже не получалось. Даркен побежал. Намного быстрей, чем раньше. Удивительным образом он умудрялся с восхитительной лёгкостью уклоняться от тех преград, с которыми сталкивался в прошлый раз, когда скорость передвижения была заметно ниже.

— Те, кто защищают слабых — за ними вера. Нет, не в свои силы. Не верим мы в то, что у нас получится исполнить, что задумано. Мы и не надеемся сделать мир добрее и чище. Это сизифов труд. Он бесконечен. Успехов не видно, неудачи сбивают с ног. И каждый раз… каждый, приходится начинать заново, — дыхание молодого человека было ритмичным, ровным, несмотря на разговор с невидимой сущностью во время бега. — Но есть кое-что, во что мы верим. Мы верим, что дело наше правое. И некоторые из нас готовы во имя его умереть. И даже не раз.

Сверкнула молния. Однако раскрывшаяся под раскаты грома картина отличалась от той, что привыкли видеть ожидающие хоть какого-то сигнала наблюдатели. Все взгляды приковывал к себе не мрачный образ приземистых тёмных силуэтов промышленных построек, а яркая переливающаяся искрами электрических разрядов огромная фигура в небесах.