Лекс поправил платье на груди Ольги и несильно похлопал ей по щекам.

– Давай, приходи в себя.

Она не реагировала. Можно, конечно, отнести ее в комнату на руках, но сколько этому будет свидетелей?

– Ольга, приди в себя уже!

Девушка слабо приоткрыла глаза.

– Ну наконец-то. Идти сможешь?

Вместо ответа она вдруг повисла у него на шее. Лекс прорычал что-то невнятное. Придется нести. И на кой черт ему это надо? Выглянув из двери и убедившись, что в коридоре никого нет, Лекс вышел, держа Ольгу на руках.

Несколько шагов, и они на улице. Минута, и они уже в комнате. Лекс положил девушку на кровать, но неожиданно она обвила его шею руками. Ольга была явно не в себе, хотя прохладный ночной воздух немного привел ее в чувства. Лекс замер. Ольга слегка приподнялась над кроватью и, обняв рукой его шею, поцеловала его в губы.

– Ты… чего делаешь? – тихо спросил Лекс.

– Не знаю, – она широко по-дурацки улыбнулась, уцепилась за воротник его рубашки и потянула Лекса к себе.

– Рыжая, ты же меня завтра убьешь за это.

– Заткнись, – она снова поцеловала его и пьяным голосом добавила: – Делай, что должно, и будь, что будет.

Ольга совсем не в себе. Лекс не знал, чем ее опоили, но прекрасно понимал, что она ни за что бы не стала приставать к нему, не будучи совершенно невменяемой. Тем временем, лежа на кровати, Ольга безуспешно боролась с платьем. Перевернувшись на живот, она пробубнила что-то вроде «сними с меня это проклятое платье». Осторожно, не касаясь ее горячей кожи, Лекс послушно расстегнул молнию. Кое-как, крехтя и изворачиваясь, она избавилась от платья. Лекс стиснул зубы. Он не готов был увидеть Валькирию такой… соблазнительной. Она лежала перед ним практически обнаженная, в одних трусах, совершенно беззащитная и смотрела именно так однозначно, как женщина смотрит на объект своего желания.

Лекс впился руками в железную перекладину изножья кровати, от напряжения его руки дрогнули. Рыжая села и, игриво закусив губу, слегка откинулась назад. Лекс почему-то почувствовал себя точно подросток, который впервые видит обнаженное женское тело, испытывал то же волнение, ту же легкую неловкость. Но Лекс давно уже не подросток. Он прекрасно знал, что как и зачем, но при взгляде на эту девушку, манящую его как мартовская кошка, ощущал давно забытое волнение. А ведь ничего не стоит сейчас избавить мир от этой несносной девки. Или воплотить в жизнь свое видение после дуэли в лесу. Нет, не сегодня.

Тем временем Ольге надоело ждать.

– Я тебе совсем не нравлюсь? – обиженно надув губы, прошептала она.

– Нравишься, конечно, – тихо ответил Лекс. – Только ты не понимаешь, что делаешь.