Герцогиня не нашла, что на это возразить, хотя было видно, что она не согласна с выбором дочери, а вот герцог задумался, с такой стороны эту проблему он не рассматривал. А Салли, взяв оружейный пояс Гренда, надела его на себя, перевесив на него со спины ножны кристлэна. Проделав эту операцию, она гордо посмотрела на родителей, а Листик ей посоветовала:

– Салли, если ты хочешь из клыков вампира сделать себе бусы, то пусть тебе для каждого зуба изготовят оправу. Клыки вампира очень тонкие, в них трудно делать дырочки, да и носить такие бусы будет очень неудобно. Оправа должна быть из серебра, я тебе потом эти бусы зачарую, и у тебя будет второй амулет охотника. Один у тебя уже есть. Но это артефакт нападения, а бусы будут амулетом защиты.

– Спасибо, Листик, – ответила Салли, – я попрошу, чтоб мне эти бусики сделали поскорее.

Спустя несколько дней в одном из маленьких парков дворцового комплекса на скамеечке сидела девушка с книгой. По виду – скорее девочка, чем девушка, совершенно домашняя девочка. Волосы, затянутые в строгий узел на затылке, простая, но в то же время аккуратная одежда без каких-либо украшений придавали читающей вид прилежной ученицы, усердно изучающей заданный урок. Только вот одета она была не в платье, а в брючный костюм. Она была увлечена чтением и ни на что не обращала внимание. Появившийся на одной из аллеек красивый юноша в дорогом плаще с видом праздно гуляющего, не спеша, но при этом внимательно оглядываясь, направился к девочке. Когда до нее оставалось три шага, прилежная ученица оторвала от книги карие глаза и, улыбнувшись, сказала:

– Привет, вампирюга, давно тебя поджидаю!

Юноша не стал отвечать, он отбросил плащ, под которым оказалась странная одежда, напоминавшая камзол с кольчужными вставками, и прыгнул на девочку. При этом холеные руки незнакомца превратились в мощные лапы с большими и кривыми когтями, да и сам он будто постарел и приобрел вид омерзительного чудища. Когти этого чудища вонзились в фигурку, сидящую на скамейке, точнее, в туманный силуэт девочки, потому как она словно раздвоилась. Одна девочка отпрыгнула в сторону со скоростью, не уступающей, а может, и превосходящей скорость вампира. А вторая, чей контур был словно соткан из дыма, так и осталась сидеть на скамеечке. Вот она-то стала жертвой вампира. Но так лишь казалось: упырь словно увяз в этой дымке. А настоящая девочка с прежней скоростью подскочила к вампиру и ударила его по рукам кинжалом, который выхватила из заспинных ножен. Ударила и отпрыгнула: кровосос сумел выдернуть свои лапы, вернее то, что от них осталось, из ловушки. То, что туманный силуэт на скамейке – ловушка, уже не вызывало никаких сомнений. Раненый упырь попытался отступить, выигрывая время, нужное ему для восстановления, но маленькая охотница этого времени ему не дала, она стремительно атаковала. Кинжал, который она перебрасывала из руки в руку, блестел, как стайка рыбешек, играющих в водоеме в солнечный день. Но вампир все же успел отрастить себе новые лапы с такими же устрашающими когтями до того, как девочка нанесла ему удар в сердце. Упырь даже не почернел, а сразу превратился в серый пепел и осыпался.