Дуракам и новичкам везет, и пока буду считать себя новичком, — ответил я ему.

Понемногу осознавая окружающую действительность, после прошедшей в волоске от меня смерти, я вдруг замер с открытым ртом, заметив замотанную красным бинтом руку убитого непальца. И ошарашено выругался: левой кисти у гуркха не было. Обрубок, обработанный биогелем и примотанный бинтом к сошкам пулемета. Получается, что добравшись до контейнера с экипировкой непальский горец отрубил себе руку — наверняка еще ножом-кукри, чтобы дать возможность Саманте действовать свободно? А сам, закинувшись стимуляторами, вышел на свободную охоту с пулеметом?

«Узнав о том, что предстоит прыгать с высоты в две тысячи метров, бойцы гуркхи…» — и далее по тексту. От осознания безбашенности непальского горца испытал еще больший шок удивления, чем при взгляде на одинокого Якуба, который вполне мог убить свою напарницу — вспомнил я злые болезненный глаза чернокожего.

Вновь раздался резкий звук сирены оповещения.

— В локации матча осталось двое участников! — торжественно прозвучал усиленный громкоговорителем голос.

Поднимаясь, столкнул с себя пожертвовавшую ради меня жизнью Зоряну. Одеревеневшее от действия холодного сердца тело откатилось, а я сел на колени и активировал ассистант на ее руке. Россыпь красных точек на карте — и последняя довольно далеко, в правом крыле школы. Это хорошо, но все равно надо сматываться отсюда.

Второй оставшийся в живых участник — Саманта Дуглас, кто бы сомневался. Но больше предстоящего поединка меня заботило ближайшее будущее; за последнее время я наговорил Зоряне слишком много ободряющий вещей, и не выполнить обещания… я не могу теперь ей не помочь. Но смогу ли, успею — ведь меня после турнира выкупят у Мюллера аравийцы — если уже не выкупили здесь, в качестве зрителей и участников аукциона.

— Вперед, вперед, — прикрикнул я сам на себя, как до этого подгонял Зоряну.

Впереди оставалось совсем немного веселья, а после меня ждет очень много сложных дел.

Глава 19

Глава 19

Наблюдающий за ходом смертельной схватки мужчина расположился за столом в ложе для важных персон. Выглядел он лет на тридцать, одет был в неброский классический костюм. Его вытянутое овальное лицо, с чуть припущенными уголками глаз, можно было назвать истинно-аристократическим; часто шли в ход комплименты о «задумчивом» выражении. Недоброжелатели, впрочем, говорили о его не подвергнутой генетической модификации и косметической хирургии внешности совсем иное — упоминая лошадей, упрямство и глупость. Вслух, правда, в зоне влияние Короны озвучивать подобное никто не рисковал, а в границах Британии даже и в мыслях — без ментальной защиты.