Оценив количество имеемых наличных средств, убрал айди карту в специально предназначенный для этого карман пиджака. И только после посмотрел на предмет, который заинтересовал меня больше всего.

Массивный перстень. Серебряный, без изысков, с пустым щитом на печатке. Осторожно вынув перстень из выемки, я присмотрелся к пустому щиту. И невольно вздрогнул, почти сразу почувствовав несильное жжение в пальцах. Даже не жжение, а скорее зуд желания надеть кольцо.

Подумал немного — стоит оно того, или дешевле будет просто в сторону отложить?

Надел. Выбора, в общем-то не было: отложу в сторону, меня потом также в сторону отложат. Печально, но факт.

Пустой щит на несколько мгновений ожил пламенем, языки которого на миг раскрасили печатку в оранжевые и красные горизонтальные полосы, после чего отсвет пропал. Это что значит? Я проверку прошел и перстень меня признал, или наоборот? Черт его знает… И самое что плохое — я не уверен, что если начну спрашивать об этом, получу правдивый ответ.

Сняв перстень и убрав его в карман, закинул кожуру от банана в коробку и негромко попросил Зоряну подождать. Отнес уже пустую посылку в комнату и переоделся в джинсы-футболку-кеды. Когда через несколько минут вернулся в холл, обрадовался. На ловца и зверь бежит, как говорится — у выхода на крыльце стоял Садыков с коляской капсулы.

Выйдя через высокие двери, я подошел к конфедерату. Кивнув ему вместо приветствия, посмотрел на Гека. Тот с первой встречи сильно не изменился — все та же мумия, вот только во взгляде жизни стало побольше. Совсем немного.

— Здорово! — бодро поздоровался я с датчанином, опутанным шлангами капельниц и датчиками. Тот в ответ даже головой едва кивнул, надо же. Успех.

— Как дела?

«Дела отлично», — сказали шевельнувшиеся на подлокотнике пальцы.

— Вот видишь, говорил же — скоро бегать начнешь.

«Конечно начну», — вновь опустились веки.

Да, датчанин упорный, я это хорошо помню. И может быть даже месяца через три на ноги встанет самостоятельно.

— Марат… Марат же, да? — посмотрел я в глаза конфедерата. Армейские импланты сейчас у него были неактивны, и странной формы темная радужка глаз притягивала взгляд.

— Не Марат, а господин подпоручик, — поправил меня Садыков. И тут я вспомнил, что он уже однажды исправлял меня, в поезде — когда мы из Царицына ехали в Елизаветград. Вот только тогда он сказал мне обращаться к нему «господин прапорщик».

Ошибся что ли? — глянул я на Садыкова, а тот едва заметно усмехнулся. Значит не ошибся — был прапорщиком, стал подпоручиком. Интересно, а ему с новым чином банан также прислали? — невольно хмыкнул я, вспоминая странный фрукт в посылке.