Лейтенант запретил Мире показываться на улице. Это случилось после того, как два монаха зашли в гостиничную таверну и засиделись допоздна, ненавязчиво беседуя с хозяином. Спрашивали о том, как идут дела, исправно ли платят постояльцы, не учиняют ли дебошей или еще какого произвола. А если водится за ними такой грех, то хозяину гостиницы стоит пожаловаться священнику ближайшего Праотеческого аббатства, и люди его преосвященства архиепископа немедленно примут меры. Ведь его преосвященство прилагает все силы, чтобы сделать Алеридан городом порядка, чистоты и благости, и не потерпит в своих стенах злокозненных чужаков. Хозяин ответил, что постояльцы — прекрасные люди, грех жаловаться. Заплатили за неделю вперед, еще и дали сверху; ведут себя дисциплинированно и по чести, как офицеры. Правда, с ними одна юная барышня, а их, мужчин, десятеро. Но заподозрить их в разврате никак невозможно, ведь они опекают эту барышню, как собственную дочь или сестру. Потому хозяин очень доволен гостями, о чем и сообщил как заезжим монахам, так и самим гостям. Лейтенант отблагодарил хозяина словом и монетой… Но следующим днем отряд съехал из гостиницы и передвинулся на городские окраины. Там он разделился на части, чтобы привлекать меньше внимания. Мира с лейтенантом и парой рыцарей оказалась в одном постоялом дворе, Итан и остальные воины — в другом. Лейтенант взял с девушки слово, что без очень веской причины она не станет выходить на улицу.

Теперь она с утра до вечера рыскала по комнате, не находя себе покоя. Комната — дешевая, пыльная и темная — не оставляла возможности для чтения. Да и читать Мире было нечего, кроме чудовищных отчетов об опытах Мартина. Мысли атаковали ее с новыми силами.

Ты не можешь, — говорила она себе, — подозревать всех подряд без никаких доказательств. Нет улик против Виттора Шейланда и нет явной связи меж Мартином и Эрвином. Граф Виттор ведет себя как честный человек, попавший в переделку и силящийся выбраться. Мартин Шейланд ведет себя как душевнобольной, потерявший рассудок. Все прочее — твои домыслы, Минерва. И внезапный взлет Эрвина может с тем же успехом быть цепью совпадений. Презирая Ориджина, ты обвиняешь его во всех грехах мира, но он доподлинно виновен лишь в одном: в мятеже. Эрвин — не первый мятежник в истории и даже не тридцатый. Если ты в каждом будешь видеть жуткого бессмертного демона, то скоро станешь суеверной фанатичкой. Разучишься думать и делать выводы, а будешь только бормотать молитвы, как больная старуха, и дрожащими пальцами творить священные спирали. Этого хочешь, Минерва? Если да, ты на правильно пути!