Рашцизы ещё не приблизились, а со всех сторон уже высыпали здрады и начали что-то сооружать недалеко от входа в тоннель. Отойдя на расстояние, Елизавета решила всё же не нервировать своим присутствием ни воинов, ни предводящего. За сегодняшнюю ночь он ни разу не обратил на неё внимания.
Наблюдая то за всадниками, которые уже спешивались, то за суетившимися здрадами, Лиза обхватила себя руками. Всё-таки за ночь температура прилично опустилась, и ей не хватало плаща, но и спускаться в каменный мешок, где ей предстояло спать или вызывать здраду – она не хотела.
«Дождусь сына и уже вместе с ним спущусь вниз», решила Елизавета, не замечая, что сбоку за ней наблюдает, уже давно спешившийся, предводящий.
Махарадж, стоя в стороне, наблюдал за Элиссавет. Надо было очистить рашциза, расседлать, но он не мог заставить себя отвести взгляда от женской фигуры, при этом ревностно охватывая взором других воинов: не смотрит ли кто в её сторону. Но воины, обсуждая охоту и рассёдлывая рашцизов, старательно отводили глаза от женщины и предводящий успокоившись, наблюдал, как она приняла в распростертые объятия спешащего к ней сына, как присев, обняла его и после, взяв за руку, направилась в сторону хода под поверхность.
Ему до безумия хотелось всё бросить и направиться за ней, чтобы просто смотреть на Элиссавет, не спускать с неё взгляда, не говоря о слиянии. Мотнув головой, Махарадж стиснул зубы и отвернулся. Стоило вспомнить о её теле, как у него тяжело заныло в паху, руки сжались в кулаки. Хотелось сжать её бёдра и при этом погрузиться в горячее шелковистое лоно.
– Шаранш! – Зло выдохнул он, и рашциз, повернувшись, понятливо посмотрел на хозяина.
Он уже давно служил ему, научился считывать эмоции седока, с которым в походах и боях становился чуть ли не единым целым и сейчас рашциз чувствовал безумную тягу хозяина к самке и не понимал: почему хозяин просто не возьмёт то, чего ему хочется? Для животных не было ограничений, запретов или правил – был лишь зов природы.
А Елизавета, проводив сына к его цело́му, и взяв с него обещание, что он помывшись под присмотром уже идущего за ними Уаншихана, сразу придёт в к маме, медленным шагом направилась к себе.
Предрассветное время для Елизаветы было наполнено общением с сыном: Уаншихан проводив Егора к матери отлучился к остальным воинам, которые сейчас отмечали хорошую охоту на поверхности, а сын, ужиная, взахлёб, с горящими глазками делился впечатлениями.