– Я не понял вас, Элиссавет.

– Не приступайте сразу, мне очень приятно, когда вы касаетесь моего тела. Это…это подготовит меня.

Не успела Лиза закончить, как мужчина, выдохнув, пару раз кашлянул:

– Повторите, – потребовал он.

– Мне очень приятно, когда вы касаетесь моего тела, Махарадж, – послушно повторила Лиза, не поднимая глаз.

– Хорошо… я вас услышал. Где ваша повязка?

Елизавета, молча отвернувшись, прошла к матрасу, в изголовье которого лежала шёлковая лента и злополучная баночка с гашаном, которую Лиза всё же не стала убирать, оставив на всякий случай.

Завязав себе глаза, она повернулась и протянула вперёд руку, которая была тут же поймана мужчиной. Притянув её к себе, он чуть сипло спросил:

– И что дальше?

– Разденете меня? – Спросила Елизавета и услышала усмешку:

– Вы вероятно забыли: как должна встречать женщина мужчину, который пришёл к ней для слияния?

– Нет, – тихо ответила Лиза, – не забыла. Обнажённой и приняв соответствующую позу.

– Совершенно верно, – подтвердил Махарадж, в это же время, потянувшись к пояску на халате женщины, который легко развязался под ловкими мужскими пальцами.

– Но это же так скучно, – прошептала Лиза, запрокинув голову.

– Возможно, – выдохнул мужчина и замолк после того, как развёл полы лёгкого женского халата в стороны.

Махарадж на некоторое время забыл, как дышать: он прекрасно помнил эти тряпочки, которые Элиссавет демонстрировала в обиталище Ведающей, но сейчас, увидев их на женском теле, у него просто перехватило дыхание.

– Постой здесь, – обронил он Элиссавет и, подойдя к так и оставленному после трапезы столу одним махом смахнул с него всё, не обращая внимания на разбившуюся посуду.

– Что случилось? – Елизавета вздрогнула, услышав звон бьющейся посуды, и повернула голову в ту сторону, откуда он раздавался.

– Всё в порядке, – раздался рядом голос Махараджа и он, подхватив её на руки, поставил на деревянную поверхность.

Почувствовав ступнями гладкую поверхность стола, Лиза теперь поняла: что это был за звук. Мягко поведя плечами, скинула халат, оставаясь в бюстгальтере и трусиках, при этом кожа её покрылась мурашками. Ей не было холодно, просто от понимания того, что сейчас её рассматривают, внутри рождалось маленькое цунами возбуждения. Молчание затягивалось, и женщина тревожно позвала: