Я стиснула зубы, давясь кашлем.

— Убью вышкребка!

— Хриз, он тебе жизнь спас…

— Его никто об этом не просил, баран стоеросовый…

— …ценой своей…

— Что? — вскинулась я, чувствуя, как замирает сердце. — Ты же сказал, что он жив?

Антон опустил глаза, и я вцепилась ему в воротник.

— Он же жив? Что ты молчишь!

— Он очень плох. Арбалетный болт пробил легкое. Лекарь Гиршем, помнишь, она была среди гостей, вовремя оказала первую помощь и остановила кровотечение…

— Что с ним сейчас? — поторопила я брата.

— …Но в сознание он так и не пришел, у него началась горячка, подозревают заражение крови…

— Демон!

В висках гулко застучала кровь.

— Почему ты не попытался?..

Антон возмущенно вскинул на меня глаза.

— Ты что думаешь, я не пробовал? Я же знаю, как ты его… А! — махнул он рукой, обрывая мои возражения. — Вот только не надо рассказывать, что тебе все равно. А к инквизитору никого не пускают, и меня не пустили.

— Где он?

— В церковном госпитале. Возле его палаты круглосуточная охрана.

— Но почему? Почему охрана? Кого они опасаются? Ведь Улицкого сразу же схватили…

— Так поверенный до сих пор на свободе.