— Какая красота… — выдохнул рядом со мной Дылда, на секунду вернув меня к реальности.

Что он видит? То же, что и я? Или другое? А есть ли он вообще? Или только кажется?

— Что ты видишь?

— Золотой храм… Боже… сколько же золота!

— Надо… установить заряды… пороха… Взорвать все к демонам кошачьим!.. — через силу выдавила я, терзаясь сомнением, а в самом деле слышу Дылду или говорю с собственным спятившим разумом.

— Зачем?.. Такую красоту… Золото!..

Он зачарованно шагнул вперед, за ним двинулись остальные. Я бессильно смотрела, как они идут и застывают в водах озера, превращаясь в прекраснейшие статуи смерти. У меня не было сил их остановить. Я даже собственному телу была уже не хозяйка. Мои ноги сделали шаг вперед, хотя воля тщетно пыталась запретить движение.

— К-к-как? Как уничтожить Источник? — выкрикнула я.

Хризолит Проклятая обернулась ко мне. Она почти превратилась в скелет. Роскошные одеяния северной воительницы болтались на ней, как на вешалке.

— Я не знаю… — печально ответила она. — Я так устала.

— А Неприкаянный? Он знает?

Ее пустые глазницы сверкнули ярко-синим. Она так энергично кивнула, что потеряла голову. Та сорвалась с дряхлого позвонка и покатилась к моим ногам. Но я не могла пошевелиться, чтобы поднять ее.

— Скажи… — взмолилась я. — Где он?

Голова беззубо клацнула челюстями, едва не укусив меня за ногу.

— Ты!.. — выкрикнула она. — Его подстилка! Но я достану тебя!..

Ее челюсти отчаянно заработали, подбираясь к моим ногам. Собрав последние остатки злости, я невероятным усилием воли преодолела сковавшую меня усталость и со всей дури заехала по черепу. Голова подскочила и разлетелась осколками, заткнув наконец придурочную прапрабабку. Оглядевшись, я увидела, что бочонки с порохом стоят в озере. Они намокли. Отчаяние охватило меня. Команды больше не было. Люди превратились в соляные статуи. Или ледяные. Какая, к демону, разница? Как же уничтожить Источник? Мара сказала, что она его выпила. Я оглядела кипящую гладь озера. Мне такое не под силу. Я шагнула в воду за ближайшим бочонком. Ноги обожгло. Я высушу порох. Солнце было в зените. Хотя его палящий жар я и не чувствовала, но оно должно… должно высушить… порох!.. А потом я… подорву клятый храм!

Пот был соленым. Я чувствовала, как он выступает на коже, но упрямо таскала бочонки с порохом. Журчание радужных струй я уже перестала слышать, звуки пропали, в моем разуме установилась мертвая тишина. Иногда я проводила немеющим языком по верхней губе, слизывая пот, пока наконец не перестала чувствовать и его вкус. Когда меня оставит зрение, все будет кончено. Но я успею. Я думала о Кысее. Ненавидела его так сильно, что в каждой статуе видела его морду. Неприкаянный! Он! Использовал меня, чтобы найти Источник! Но я ему покажу! Сдохну, но уничтожу его драгоценные знания! Его бога! Господи, как я могла с ним спать! Права прапрабабка, тысячу раз права! Подстилка церковная! И дура! Что я вообще в нем нашла? Смазливый лицемер! «Я тебя спасу, я тебя люблю, бла-бла-бла…» А я и уши развесила! Козел! Почему клятая Искра не сказала мне прямо, что Кысей и есть Неприкаянный? Не могла? Не захотела? Дрянь! Всех убью!.. Я скрежетала зубами и не чувствовала, как они крошатся в пыль. Ненависть питала меня, я горела. Порох высохнет. А я его подожгу и взорву этот клятый храм. Вот бы еще вместе с ним подорвать этого ублюдка! Воспоминания вытекали из меня вместе с потом и кровью, навечно застывая в соляных статуях, в храме, в воде, в этом прогнившем мире…